– А то я сам не догадался бы, – огрызнулся Бейнлаф. Взялись тут все разом командовать! – За подъездом лучше следите, не ровен час – новых гостей принесет.
Как в воду глядел.
Джек не мог пошевелиться. Невидимые веревки держали крепко, так крепко, что будь он живым, наверняка чувствовал бы боль от врезающихся в плоть пут.
Джек живым не был. Но и мертвым – тоже.
Он просто был и собирался быть еще долго.
И он – не «устройство».
Нужно только подождать.
Мэтр Фредерик так и сказал: «Жди». Джек не слышал, но когда маг заглянул на секунду в экипаж, чтобы бросить на пол маленькую медную монетку, вдруг выяснилось, что Джек умеет читать по губам.
Ему велели ждать, и он ждал.
Слушал стук колес.
Считал минуты, каждая из которых уносила его все дальше и дальше от дома, где заперты Дориан и Эби.
Сверялся с картами и компасом в своей голове и запоминал дорогу, чтобы вернуться.
«Все еще надеешься?» – спрашивал другой.
«Верю», – отвечал Джек.
Другой усмехался с привычным скепсисом: он давно ни во что не верил, и его обреченное неверие заражало. Усталость, апатия, пустота – если поддаться, не останется ничего больше.
Джек не поддавался.
«Ты не веришь, потому что уже мертв, – сказал он другому. – Тебя нет».
«Может быть», – не спорил тот.
Не может быть, а точно. Он мертв, и его нет нигде – остались лишь смутные чужие мысли в голове Джека, рядом с компасом и картами.
Лишние мысли, которые не помогают уже, а мешают.
«Ты мне больше не нужен», – понял Джек.
«Я знаю», – другой опять усмехнулся, но теперь усмешка была грустной.
«Уходи», – сказал ему Джек.
«Не получится. Я всегда буду частью тебя».
«Тогда не мешай. Молчи».
Другой ничего не ответил. Наверное, согласился молчать.
Джек вдруг почувствовал себя одиноким и… свободным?
Нет, еще не совсем: невидимые веревки по-прежнему не позволяли шевельнутся.
Но он не терял веры и ждал.
Наконец ожидание было вознаграждено: в воздухе перед ним открылось хлопком маленькое окошко, из него выпала монетка и со звоном встретилась со своей близняшкой, лежавшей на полу дормеза.
Слипшиеся медные кругляшки подскочили вверх и застыли на уровне глаз Джека, затрещали, выпуская подобно грозовой туче короткие извилистые молнии, и с опозданием подумалось, что то, чего он ждал, быть может, и не помощь вовсе, а…
Додумать пугающую мысль Джек не успел. Треск стал громче, разряды молний – ярче, механическое тело вздрогнуло, уловив вибрацию разрушающихся чар, суставы вывернуло до скрежета металла, а в следующую секунду монетки упали на пол и, разъединившись, покатились по разным углам, и Джек понял, что может двигаться.
Поднял сначала руки. Пошевелил ногами.
Затем недолго думая вышиб дверцу дормеза и выпрыгнул на ходу. Рухнул с грохотом на мостовую, но тут же поднялся и побежал, не оглядываясь на заржавших лошадей и кучера, выкрикивающего вслед ему проклятия.
Использовать лучевую пушку пришлось раньше, чем Дориан успел пристегнуть ее к предплечью.
– Эй, куда? – послышалось слева, скорее удивленно, чем возмущенно или испуганно: кто ждал, что узники вот так свободно выйдут за дверь?
Лленас обернулся на голос, увидел человека, потянувшегося к кобуре на поясе, а дальше, видимо, сработал инстинкт самосохранения. Рука с зажатым в ней излучателем взметнулась вверх, и пальцы сами нащупали тумблер.
