когда ни за кого не был в ответе перед родом…
— Те жалкие пять недель после отъезда Даррея из столицы? — хмыкнула она, припомнив старшего из его кузенов, более высокородных и от того более безголовых метаморфов. А зачем думать о последствиях своих поступков, если в запасе есть несколько жизней, а в столице — Гер, который назначен им в охрану.
— Ты тогда летал.
— Почти. Летать я научился, когда уехал и Макфарр. На крыло стал за ночь и за час налетал более двухсот километров, — с залихватской улыбкой похвастал Герберт и опять скривился. — Но сейчас… Честно, я бы поменял Сумеречную на обоих кузенов.
— Все настолько плохо? — Наследница горцев нахмурилась.
— Меня накрывает лавиной непередаваемых ощущений не только в случае смертельной опасности, но и когда она сама пугается или к ней слишком близко подходит кто-то из парней, — ответил он со смешком.
— Это ревность.
— Нет, это подарок от Эрраса Тиши. Она же, как невеста, должна быть абсолютно неприкасаемой.
Фурия на мгновение зажмурилась, затем посмотрела на горизонт, медленно разжала кулаки и спросила изменившимся голосом:
— А она… Намина знает?
— О своей неприкосновенности? Конечно! — фыркнул Гер и пятерней зарылся в волосы. — Ей это сказали с самого начала.
— Нет. О том, что ты испытываешь, стоит ей испугаться или близко подойти к кому-нибудь из парней? — уточнила змееволоска. — Она об этом знает?
— Нет!
— Почему?
— А зачем? Чтобы издевалась, как кузены?
— Но она же женщина, — возмутилась Амидд.
— Вот именно! Ты хоть представляешь, как эта мерзавка начнет пользоваться своим положением? Нет? Да она меня через боль доведет до суицида. Макфарру и Даррею за проделки я хоть по морде врезать мог и успокоиться, а этой как? — вопросил он и, поднявшись на локтях, с упреком посмотрел на бывшую невесту. — Идеи есть?
— Поговори с ней, — потребовала фурия. — Объясни суть проблемы и найди приемлемый вариант вашего сосуществования. Я уверена, все не настолько плохо.
— Хуже некуда! — рыкнул Гер. — Она некромантка и с радостью помучает меня.
— Она целитель, — упрямо напомнила Амиддария. — Отец ни за что не отправил бы темного искусника к светлым.
— Повелся на ее невинные серые глаза, — иронично предположил Дао-дво и опять лег на песок.
— Единственные глаза, на которые он ведется, принадлежат генералу Сули, — отмахнулась змееволоска. — Но если для тебя это не факт, тогда обрати внимание на поступки Сумеречной.
— Какие?
— Например, то, что именно она вот уже четвертый раз записывается в гостевой книге профессора, над которым властвует иллюзион; дважды навещала поганца Графа; поставила на ноги оборотницу Олли и тебя…
— Ошибаешься. Ее не было в моей палате. И все, что девчонка умеет делать, так это удивительно легко влипать в неприятности, — возразил он сердито. — Стоит лишь вспомнить ее поход к неуравновешенной Крэббас в комнату, или как она вчера застряла в теплице, или сегодня днем ворвалась в лабораторию к некромантам, чтобы потребовать у племянника Тиши помощи.
— И как, получилось?
— Не успела. Увидела полуразложившийся ходячий труп и хлопнулась в обморок — ехидно хмыкнул он и добавил с сарказмом: — Попутно вылив на себя какой-то разъедающий раствор. А сейчас лежит в палате под охраной теневой.
— Вот видишь?! Твои слова стопроцентно подтверждают мою теорию! — воскликнула Амидд и ткнула кулаком в плечо. — Сумеречная — целитель. Ни один темный искусник не теряет сознания при виде мертвяков, зачастую они стремятся поучаствовать в процессе подчинения.
— Может быть, — не стал с ней соглашаться Гер и поднялся на ноги. — Приступим?
— Да, но в полную силу я бить не буду и возьмусь за плеть.
Лежа на койке и поглаживая маленькую Симпатяшку за ушком, я думала о том, что испугаться сильнее, чем сегодня, просто
