— Да брось! Раньше я его и не таким поила. Выжил.
— Так это когда было, — я села на кровать и воззрилась на раннюю гостью. — За что издеваться сейчас?
— За то, что не навестил в те долгие четыре дня. — И взгляд такой решительный, прямо говорящий: «Если не с тобой, так без тебя!» — что откладывать спасение Тугго стало небезопасно, причем и для него и для меня. А так как теоретической подосновы «исцеления» оборотня я набрала достаточно, дело стало лишь за лаборантом. Племянником Тиши.
Как собиралась, не помню, как бежала в корпус к некромантам, не вспомню, а вот как в лабораторию ворвалась, не забуду никогда. Перед глазами до сих пор стоит труп, из кусков сложенный и многократно замороженный. Из книг знаю, на данных мертвяках темные искусники практикуют подчинение, а если связь оборвалась, то в свободном теле поселяется частица чужого разума. В такие минуты зрачок давно погасших глаз становится пронзительно белым, а труп невероятно сильным и стойким к проклятиям. И надо же, я в лабораторию ворвалась, когда там разгуливал такой мертвяк.
— Извините, что прерываю! Гард Тиши, мне срочно нужна твоя по… Мамочки! — с опозданием понимаю, как не вовремя я нагрянула в лабораторию с кровавыми разводами на стенах, шипящими и булькающими осколками колб, выломанной из пола металлической мебелью и единственным действующим лицом в центре погрома. Лицо было синее, злобное и занятое — пытался мертвому мишке пасть разорвать.
— Таррах! — Я отступила к двери, в надежде сбежать, но поздно, она с лязгом захлопнулась.
— Гу-у-ум?! — заинтересованно отозвался синюшный, отпуская свою жертву, оборачиваясь и оглядывая меня абсолютно белыми глазами — знак заселения в теле высшей нежити. Осмотрел, признал пригодной к съедению и начал движение ко мне.
— Ве! — рыкнул недавний мученик и спрятался под стол, откуда почти мгновенно раздалось: — Занято!
Но мишка унывать не стал, попытался залезть под сломанный стеллаж.
— Здесь тоже! — ответили ему и там и послали на люстру.
— Ве-ве-ве… — обиженно проревел косолапый и решил спрятаться за единственное не издавшее ни звука укрытие, меня.
И почему опять я?
— Милостивый боже! — взмолилась, не зная, как начать отпущение своих грехов, и вдруг услышала глас, долетающий сверху, весьма знакомый глас:
— Сумеречная, испарись.
— Гард? — позвала с надеждой в голосе, но он меня не услышал.
— Куль, лучше спрячься за шкаф.
— Ве-е-е… — отказался тот, сильнее прижимаясь ко мне.
— Эй, внизу! Вы двое… удалитесь немедленно, — потребовали висящие на люстре некроманты, потрепанные, но все еще крайне уверенные в себе. — Вы срываете эксперимент!
С радостью сорвала бы им кое-что другое и с радостью бы ушла, но дверь не поддается, а мертвяк все приближается и приближается. И нарастающий рев перепуганного мишки давит на нервы не хуже, чем скрежет металла по стеклу. Невольно начинаешь заикаться, паниковать, не обращать внимания на треск в браслете и голос рыжего Дао-дво, требующего ответить, о каком эксперименте идет речь.
— Кто лучше спрячется, — хмыкнул кто-то из некромантов, лежащих на полу.
— Кто быстрее подчинит! — глубокомысленно заявили сверху.
— Поспорили, придурки, — сообразил метаморф и приказал: — Никому не двигаться. Сумеречная, стой на месте.
Легко сказать и трудно сделать, особенно если мертвяк продолжает сокращать разделяющее нас расстояние и не реагирует на проклятья окаменения, оцепенения и, что таить, ведьминский краткосрочный наговор абсолютной сытости. Его я прошептала интуитивно, уже не надеясь ни на что. Хотя нет, надежда тлела. Предполагалось, что мертвяк, как нормальный мужик, на полный желудок будет менее свиреп и более медлителен. Однако я ошиблась, ни того, ни другого с ним не произошло. Он просто начал разлагаться стремительно и неумолимо, наполняя лабораторию удушливым зловонием.
— Таррах… — взвыло сборище некромантов-спорщиков. — Ты что натворила?!
— А-а-а-а! — завопила я, отступая под натиском синего и вонючего к двери.
— Ве-е-е! — возмутился медведь, выдергивая из-под моей ноги отдавленную лапу, а дальше… Нелепый взмах руками, неудачная попытка схватиться за уцелевший стеллаж, мое прямое попадание в объятия оскалившегося трупа и падение накренившейся конструкции.
Чем нас со счастливым мертвяком обрызгало, я от ужаса не сразу поняла, но, теряя сознание, успела позвать Гера. Коротко и емко.
