– Поднимешься сама, или помочь?
Я не ответила, спросила тихим голосом:
– Почему ты такой спокойный?
– На то есть причины, – беззаботно ответил метаморф.
– Какие?
– Чему быть, того не миновать, – патетически произнес он, но я этим не удовлетворилась. И только рот открыла, чтобы спросить, как меня за плечи взяли, из ванной выудили и в полотенце укутали. После чего Гер глянул на рубашку, облепившую мое тело, и заметил: – А воды натекла целая лужа. И сложно тебе было полностью раздеться?
Поймал мой взгляд, понятливо кивнул:
– Хотя ты права, не стоит пугать меня суповым набором перед самым обедом, а то еще отобьет аппетит.
Нет, он не спокойный, а потаенно ехидный паразит!
С этими мыслями я вырвалась из рук разведчика, плотнее закуталась в насквозь промокшее полотенце и прошагала в спальню. Там, прихватив халат и ночнушку из белого шелка, явно приходящиеся подарком какой-нибудь светской даме, скрылась за ширмой. Белье и рубашку стягивала с себя тихо шипя:
– Кажется, я поспешила с оценкой твоей безмятежности.
– И не только с ней, – хмыкнул вошедший в спальню Гер и указал на свои стремительно редеющие волосы. – Кстати, тебя нам придется постричь, очень коротко, – мстительно произнес он и пояснил: – Во избежание смертей.
– А если я не соглашусь? – Все же коса это единственное мое отличие от парней, а также богатство, доставшееся от бабушки только мне одной.
– В этом случае у нас будет основательная текучка смертников, – спокойно рассудил Дао-дво и даже позволил себе черный юмор: – Хм, хорошая идея! До игр мы обновим команду раза два или три. В принципе я не против притока новых мозгов, но, боюсь, без достойной подготовки они полягут в первом же туре. Так что решай.
Сказав это, он вышел, оставив нас с кукой одних. Обдумывая слова многоликого, я успела поесть, расчесать волосы и даже их заплести, совсем позабыв, что надо бы отрезать.
– Симпатяшка, а почему он такой довольный? – обратилась я к нежити, свернувшейся вокруг столбика кровати. – Избитый до сих пор и довольный…
– Он не залечил ранений-я, чтобы не показать согль-лядатай-ям скорость своей регенерации, – пояснила теневая. – А доволен по нескольким причинам сразу.
– Назвать можешь?
– Конечно! – В мгновение ока она оказалась передо мной на изящном украшении резного трюмо. – Дль-ля начала у него полный резерв и даже есть излишек! Так что хозь-зяин легко может преодолеть новую вершину видового круга ипостасей. Было две, станет три!
Я не поверила, переспросила:
– Да быть не может, чтобы на него так положительно повлиял какой-то поцелуй?
– Дя-дя, й-я не шучу, – всплеснула лапками кука. – И вот интересно, ползать научитсь-ся или плавать? А то, знаешь ли, летать и бегать он уже умеет, а это не всегда удобно… – Она смущенно потерла носик кончиком хвоста, заглянув в зеркало, аккуратно расправила уши и засмотрелась на себя хорошую. Не хотелось бы прерывать процесс любования, но я еще не все узнала.
– Ты назвала одну причину…
– О второй догадаться не трудно, ею й-явль-ляешьсь-ся ты.
– Как?
– Сама посуди, ранее он защищал тебь-бя от тренировок и участий-я в играх как такового. Потому что ты человек, недолговечна, к тому же замкнута на нем. А теперь ты пусть и недолговечный человек, зато раскрывшай-я свой потенциал смертьнесущай-я.
– А это хорошо?
– Не очень. Одна твой-я вспышка может убить не только противника, но и нас всех. – И заметив выражение моего лица в отражении, просияла довольной улыбкой: – Зато твое участие позволит хозь-зяину без стеснений-я использовать тетрадь!
– Какую тетрадь? – насторожилась я.
– Ту, что в черном переплете с черными тесемочками и серебрёной закладкой! – «обрадовала» меня теневая и с опозданием спохватилась: – А что ты так странно смотришь, ее разве взь-зять нельзь-зя?
– Как бы…
