– Тук-тук, девушка, к вам цирюльник. – И, не спрашивая разрешения, метаморф вломился в комнату, подбрасывая в руке садовые ножницы. – Сумерька, хватит дрыхнуть вторые сутки подряд. Вставай, дело есть…
Так, теперь ясно, что за странный звук издал мой гид, Гер явился, и нетопыри возрадовались в отличие от меня. Слышать лысеющего язву, как и видеть его мне не хотелось и еще больше не хотелось расставаться с косой. Именно поэтому я замерла, зажмурилась, затаила дыхание и мысленно представила себя невидимкой.
– Потом пойдем на завтрак. В качестве утешительного приза, так и быть, возьму тебе пирожное.
А я молчу, надеясь на чудо и на то, что «пики», издаваемые браслетом, вскоре стихнут.
– Свои я уже остриг, – сообщил он, громко щелкнув ножницами, – теперь очередь за твоей косищей, и мы кви… – На этой невысказанной фразе Дао-дво наконец-то умолк и, как ни странно, принюхался. Несколько мгновений ничего не происходило, а затем я чуть не оглохла от разъяренного:
– Таррах!
Дверь хлопнула, предмет садового инструментария звякнул уже где-то внизу. И, право слово, я понадеялась, что у рыжего вопреки сказаниям о многоликих все же есть аллергия на что-нибудь трудно истребимое, часто встречающееся в Треде, и это именно она заставила его покинуть мою спальню. Но ошиблась и совсем позабыла о том, что Дао-дво немного псих и может неправильно воспринять запах дохлятины, доносившийся из ванной.
Гер влетел в комнату, казалось, через несколько мгновений, с рыком грубо стянул меня с кровати на пол, попутно перевернул, а дальше одной рукой зажал мне челюсть, а второй попытался влить какую-то дрянь в насильно открытый рот. И все это под нарастающие «пики». Дао-дво не ощущал моих ударов по коротко остриженной голове и плечам, плевал на попытки сплести проклятье и остановился, лишь когда я сдавленно прохрипела:
– Ге-е-ер!
Наши взгляды встретились. Милостивый боже, лучше бы я притворилась мертвой и позволила ему влить в себя все три литра пойла с горьким запахом. Графитовый так резко встал, что я шлепнулась на пол, стукнувшись головой. Спасибо косе, смягчила неприятное соприкосновение.
– Твою мать! Да я тебя… только что… чуть не… – сдавленно шипел метаморф, сжимая и разжимая кулаки. Невольно подумала, что это конец, но разведчик неожиданно проглотил все свои проклятья и вышел. Дверь тихо закрылась за ним, и он как-то совсем неслышно прошел по коридору до лестницы, мягко спустился вниз и щелкнул замком входной двери. Вышел и закрыл? Не знаю почему, но этой его реакции я испугалась больше, чем рева, проклятий и всего прочего, уже испытанного мной.
Милостивый боже, что происходит?
Конечно, я могла предположить, что Дао-дво испугался за меня как за опекаемую, как за члена группы, человечку смертную, хоть и смертьнесущую, просто не ожидала, что он может испугаться настолько. Все же в моей семье есть и отец, и брат, и, зная их как облупленных, я могла оценить степень ужаса многоликого и последующего облегчения, но поверить в их искренность, а тем более принять… Никогда!
Тем не менее так оно и было. Гадость в трехлитровой бутыли прямо говорила о том, что на меня чуть не истратили один из редчайших напитков империи – «Призыв душ». Тот самый, что в войну использовался для кратковременного возвращения сознания в труп, преимущественно ходячий. Так сказать, подручное средство, способное отравить живого и всего на минуту вернуть из-за грани мертвого, дабы уточнить, кем несчастный был и кто его убил. И получается…
Ужас! Из-за запаха оленьей ноги Гер подумал, что я подчиненный мертвяк и он за мной не уследил. А со своей целеустремленностью он сам чуть было меня за грань не отправил! Мамочки…
Я несколько долгих минут ошарашенно переводила взгляд с бутыли на крышку от нее, затем на дверь и обратно, потом дрожащими руками закрыла сосуд с дорогущим ядом и спрятала его за тумбой. Нерешительно поднялась, подождала, пока мир перестанет вертеться пред слезящимися глазами, все же средство пахло похуже, чем подарок шипастой стаи. И, памятуя о стычках с мужской половиной моей семьи, а также ощущая себя смутно, но все же виноватой, я сама отрезала косу до плеч, накинула на голову платок и спустилась вниз искать коротко остриженного Дао-дво.
Он нашелся в столовой, в окружении притихших парней и не менее притихших соседей по столам и никак не отреагировал на брошенные мной садовые ножницы, лишь сдвинул со стола стакан, освобождая для них место. Затем медленно опрокинул его содержимое в себя и скосил наконец-то глаза в мою сторону.
– Молодец, – прозвучало хрипло, надтреснуто и неизвестно по какому поводу.
Кивнув ему, коротко поприветствовала команду, села на свое место и даже успела порадоваться восстановленному миру, пока рыжий не добавил, кашлянув:
