Чейз ухмыльнулась.
– Это должно означать, что мне надоело безрассудство?
Он посмотрел на нее искоса.
– Может быть.
– И что теперь? – спросила она. – Что мы можем сделать до завтра?
– Предлагаю тебе найти Тристана и устроить лучший обратный отсчет за все времена. У меня свиданка с Ромео. Я буду учить его правилам пула. Ну, он не знает, что это свиданка, но я не возражаю. – Он снова покосился на Чейз. – Мне нравится быть с ним. Это – чистая энергетика. Даже когда я готов придушить его за тупое заигрывание.
– Это любовь, да? – спросила она, вспомнив, как ей отчаянно хотелось спарринговать с Тристаном.
Пиппин кивнул.
Впервые в ее жизни любовь показалась идиотски осмысленной.
Она уткнулась ему в грудь и обхватила его руками. Пиппин не любил обниматься, но она держала его, пока его руки вяло не сомкнулись вокруг нее.
– Когда я уже собиралась отрывать Торну голову, я кое-что поняла, – сказала она. – Он совершенно чужой. Я не знаю, почему он делает что-то. Но ты… я всегда вижу, что происходит в глубине, даже если понятия не имею, что происходит на поверхности.
– Наверное, нам надо заняться деталями, – сказал он. – Всякими несущественными мелочами.
– У нас впереди вся наша карьера. Наверное, нам надо быть откровенными. – Она поглубже вздохнула. – Например, я знаю, что тебе не хочется здесь быть, но не знаю, почему.
– Семье нужны деньги, – ответил он.
– Но это не ответ, так ведь?
Он взъерошил себе волосы.
– Когда мне было девять, я сказал маме… ну, про себя. Она такая любящая, что я решил, что она поможет мне освоиться с тем, что я другой.
– А она не помогла?
– Нет. И мои братья тоже, когда узнали. Их насмешки были… – У Пиппина потемнели глаза, а лицо стало жестче. Она обняла его чуть крепче. – Дело не в том, что мне не хочется быть здесь, Чейз. Я просто никогда нигде не чувствовал приязни. Не к тому, кто я на самом деле.
– Значит, гениальный гей ОРП и дочка ненавидимого генерала. Ну мы и парочка.
– Да уж.
В ангаре «Стрикеры» стояли рядом, крыло к крылу. Первым – «Пегас», сияюще- прекрасный. Дальше – «Дракон» с новым шасси и немалым количеством вмятин и царапин. Тристан провел рукой по металлической обшивке своей птички – как она частенько делала это со своей.
– «Феникс» напоминает мне тебя, – сказала она, незаметно подойдя. – Самоуверенный. Собранный. Немного сексуальный.
Тристан обернулся с готовой улыбкой.
– Сексуальный?
Она кивнула, не пытаясь скрыть румянец, который, казалось, зарождался у ее коленей и поднимался все выше. Она шагнула под «Дракона» и прикоснулась к гладкой обшивке своей птички. Жемчужно-серебряный был ее любимым цветом.
Он встал прямо у нее за спиной.
– Если «Стрикеров» не примут, завтрашний совместный полет может стать нашим последним. Противно об этом думать.
Чейз моментально почувствовала то же самое. Она прижалась к «Дракону», а Тристан принял это за приглашение. Он приложил ладони к боку самолета так, что Чейз оказалась между его рук. Когда он придвинулся к ней, ее тело загорелось.
Он замер.
– Я жду, что ты скажешь: «Это плохая идея».
Его глаза пылали, волосы так и просились, чтобы их растрепали. Ей вспомнился поцелуй в лазарете: необузданный, жадный. Она вздохнула и решилась на маленькую откровенность.
– Рядом с тобой мне кажется, будто у меня шесть рук, – сказала она.
– Я заставляю тебя чувствовать себя мутантом?
– Нет. Я хотела сказать, что мне кажется, будто вся я тянусь к тебе.
У него вырвался такой возглас, словно она одновременно поцеловала его и ударила под дых.
