поднимется гигантской волной. – Рушить священные камни – глупо, народ холмов будет мстить. Мы тоже. Его корабли утонут, рыба уйдет от берега, а вода в колодцах станет соленой!
– Нет, Генри! Не трогай корабли, рыбу и воду, другие люди не виноваты! – Она сжала руку брата, погладила его по щеке. – Виноват только сэр Валентин. Он скоро выйдет в море, и я буду ждать его. А ты мне поможешь. Ведь поможешь?
– Да. – Генри дернул губами в точности как отец, когда сердился. – Что ты хочешь, чтобы мы сделали?
Марина объяснила про три корабля, которые надо разделить, а моряков напугать. Только напугать, не топить. Пусть поймут, что море гневается. А с сэром Валентином Марина разберется сама.
– Мы сделаем все, как нужно, – пообещал Генри, коснулся губами Марининого виска. – Не тревожься, моя Марина. Я буду рядом. Всегда.
Буря в его глазах притихла, селки тоже успокоились. Быстро, как дети. Они снова играли, мирно грелись на солнышке и выглядели как отдыхающие люди и обыкновенные морские котики. А Марина вдруг вспомнила о шкурах и потянула Генри к тючку.
– Я купила их у охотников. Мне показалось неправильным оставлять их там.
Генри присел на корточки, развязал тючок, недоверчиво потянул носом, тронул верхнюю шкуру…
Вздрогнул.
– Мы найдем их. Этих… охотников, – сказал совсем тихо. – Это шкуры селки. Спасибо, что возвращаешь их. Мы заберем их в море, пусть дождутся новых хозяев. – И тут же улыбнулся, так задорно и маняще, словно и не он только что злился. – А ты хочешь красивую шкурку? Оставайся с нами, моя Марина! В море! Море так прекрасно!..
Его лицо сделалось нежным и мечтательным, совсем как в детстве, когда они вместе грезили о чудесных дальних странах, где живут волшебные летающие кони, а на конце радуги можно найти горшочек счастья.
Марине даже на миг захотелось согласиться. Самой стать селки, плавать вместе с братом… Да. С братом. Вот только он, кажется, забыл, что они брат и сестра, и касается ее так, так…
Она даже зажмурилась, чтобы не смотреть на него, такого сильного, родного, красивого. Вот если б Генри не был братом…
Нет. Не думать об этом!
Она – леди. Герцогиня Торвайн.
Она хочет домой.
Ее люди и ее земли нуждаются в ней. Она обещала отцу, когда он навсегда покидал дом, что позаботится о Торвайне.
Когда она открыла глаза, Генри улыбался, ласково и понимающе.
– Тебе не надо торопиться, моя Марина. Море никуда не денется, и я тоже. Я всегда буду с тобой.
Глава 25, в которой селки и голые дьяволы играют в морской бой
«Я всегда буду с тобой», – звучало в плеске волн, когда селки на своих спинах несли ее лодку к «Розе Кардиффа», ласково фырча и бросая в нее то блестящей рыбешкой, то красивой ракушкой, то просто водорослью. Иногда под поверхностью воды появлялся Генри – он улыбался, проплывая под лодкой, и манил ее к себе. Она нравилась селки, и они хотели играть.
Это же совсем не страшно!
Она вспоминала улыбку Генри и повторяла себе: «это совсем не страшно, они любят меня и никогда не обидят», – когда волны шепнули ей, что корабли сэра Валентина приближаются. И ей в самом деле не было страшно, когда поднялся шторм и «Розу Кардиффа» волны понесли навстречу новенькому корвету с обломанной грот-мачтой. Остальные два английских корабля мелькнули на горизонте и пропали, унесенные то ли течением, то ли ветром.
Когда «Роза Кардиффа» приблизилась почти на расстояние выстрела и подняла черный флаг, требуя добровольной сдачи, Марина даже не удивилась, что море внезапно утихло. Разом, словно они оказались в оке урагана.
Хотя… почему словно? Морские духи любят иг-рать, а маленький Генри обожал разыгрывать морские сражения.
Впрочем, сэр Генри Морган, пиратский капитан, тоже был не прочь поиграть в баталию. И Марина очень постаралась забыть о том, что она – нежная благородная леди. Девам не место в морской битве.
Как и ожидал сэр Генри Морган, противник не лег в дрейф, а стал неуклюже разворачиваться боком, готовясь встретить пиратов пушечным залпом. Даже потеряв в маневренности из-за сломанной мачты, корвет превосходил бриг вооружением и количеством солдат раза в два. Но сэр Валентин забыл, что не количество пушек приносит победу.
Куда важнее благоволение моря и удача.
«Слышишь, жаба Валентин, как кричат селки? Ты им не нравишься, но они все равно хотят играть!»
Ровно через миг после того, как корвет открыл пушечные порты, его подняло на невесть откуда взявшейся волне, подбросило и
