— Первородная Ирэна прекрасна. — Гоганни удивленно раскрыла золотые осенние глаза. — Ее прелесть — прелесть ночной звезды. Мы идем туда, где гуляла нареченная Габриэлой?
— Вам это неприятно? — спросил Спрут и объяснил: — Баронессу напугала графиня Борн, с которой она встретилась в озерном лабиринте.
— Я видела нареченную Габриэлой в первый раз, но не в последний; она обещала беду своей сестре и знала, как исполнить обещанное. Теперь зла здесь нет, только тростники и вода, я не боюсь этого места.
Сухие тростники стояли стеной, слишком бледной для золота и слишком теплой для серебра. Странное украшение для парка, но Альт-Вельдер вообще был странен.
— Полковник, — решил уточнить Савиньяк, — куда ведет эта тропа?
— Если не ошибиться с поворотом, то к проточному водоему, который питается от источника. Если мы до него дойдем, то увидим на дне монеты и украшения. В замке к этому месту относятся, как в Олларии к водопаду в Старом парке.
— Граф Гирке погиб там?
— По другую сторону лабиринта, очень близко от входа, но графиня Борн утонула в самом водоеме.
— Герцог, вам с Мелхен лучше пойти в обход, а я пройдусь по лабиринту.
— Господин Проэмперадор, мы пойдем вместе. Вы не знаете дороги, баронесса не боится, ничего дурного про лабиринт не известно, однако за последнее время здесь утонули три человека. Это просто обязано быть неприятным совпадением, но вы — Проэмперадор Северо-Запада, а регент болен… Баронесса, вы хотите бросить монету?
— Я хочу увидеть малое озеро.
— Вы в своем желании не одиноки.
В лабиринте было светло и тревожно, шуршащие стены скрыли все, кроме неба, а тропа, достаточно широкая для двоих, то и дело сплеталась с себе подобными, заставляя выбирать. Заблудиться здесь труда не составляло, однако Лионель как-то угадывал направление прежде, чем Придд поворачивал. Солнце оказывалось то за правым плечом, то сзади, то спереди, однажды из зарослей шумно взлетели утки, потом кто-то небольшой плюхнулся в невидимую воду. Тот, кто задумывал садовую причуду, успешно создал впечатление, что тростниками зарос весь мир, а солнце сошло с ума и пустилось в пляс. Не лучшее место для прогулок безумицы и для прогулок вообще…
Проступившие сквозь смутный шорох голоса показались игрой воображения, но Валентин неспешно повернул голову, а гоганни застыла, будто молоденькая дайта, почуявшая дичь.
— Мужчина и женщина идут в сердце лабиринта, — сказала она. — Кто они?
— Моя сестра хотела показать генералу Ариго и барону Райнштайнеру парк; это, должно быть, они, — быстро предположил Придд. — Не думал, что Ирэне нравится это место.
— Оно интересно. — Хозяйка умеет выбирать места для прогулок — ночные башни, заросли, где тонут… — Сударыня, надеюсь, вы ничего не имеете против генерала Ариго?
— Генерал Ариго похож на… герцога Эпинэ.
— То есть вы не возражаете?
— Зачем?
— Женщина должна время от времени говорить «нет», по крайней мере в Талиге.
— Я спорила с капитаном Давенпортом. — Девочка все принимала всерьез, но при этом не казалась глупенькой. — Названный Чарльзом не понимает, что любовь, потеряв сердце, пересчитывает жемчужины счастья, ведь новых уже не будет.
— Капитан Давенпорт не понимает многого и, видимо, никогда не поймет, но, будучи обиженным, он может стать полезен.
— Я не хотела его обижать, но он полон дождя.
— Исчерпывающе.
Сухой шелест, неразборчивые голоса за полоской воды… Правнучка Кабиохова права, их там двое, но где в таком случае Райнштайнер?
— Сударыня, раз вы спорите с исполненным дождя, я не стану вам представлять корнета Понси, это было бы слишком. Не правда ли, герцог?
— Корнет Понси здесь? — Спрут был почти бесстрастен. — Несколько неожиданно.
— Поэт направлен в распоряжение Давенпорта. Вдвоем у них еще есть шанс оценить радость бытия.
Стал бы он шутить, если б здесь совсем недавно не погибли друг за другом девушка, мужчина и женщина? Женщина, ненавидевшая едва ли не всех оказавшихся сейчас в мертвых тростниках. Выходцы не переносят дневного света, только маленькая Люцилла об этом не знала. Что позволило вырвать у королевы холода добычу — костяное дерево, текучая вода или кровь Савиньяков? Хорошо, если последнее.
— Сударыня, я правильно понял, что гоганские дома охраняют
