— Да! — заорал Ариго, жуя подсохшее тесто. — Я ее люблю… Леворукий знает, как это вышло! Ее загораживал Савиньяк, потом он отошел, Ирэна на меня посмотрела, и… всё!
— Я неоднократно слышал, что так бывает, — Райнштайнер отложил ершик и взялся за промасленную ветошь, — причем не только у людей несобранных. Собственно говоря, подобным образом женился генерал Вейзель, и брак оказался очень удачным. Вам не следует тянуть.
— Это ты
— Я уже сказал это главе фамилии.
— Ты уже… что?!
Остаток пирога тоже был поражен, так поражен, что крошки проскочили не в то горло. Ариго задыхался и кашлял, видя сквозь навернувшиеся слезы, как Райнштайнер откладывает пистолет и встает. Пушечный удар по спине выбил зловредные крошки, и генерал, вытирая глаза, уставился на побратима, успевшего налить воды из цветочной вазы в подвернувшийся стакан.
— Выпей, — велел Райнштайнер. — Рисковать собой, увлекая солдат в атаку, в некоторых случаях необходимо. Рисковать собой, перекусывая на ходу, глупо всегда. Если бы тут не оказалось меня, ты мог задохнуться и не дожить до такого важного события, как свадьба.
— Ты скха-скхазал Вален-тхину… — прокашлял Жермон. — Кто тебя просил?!
— Это мой долг перед тобой. — Ойген выглядел слегка удивленным. — Я обещал найти тебе невесту, ты ее нашел сам, но женщин часто теряют из-за нерешительности и неумения с ними обращаться. Валентин достаточно умен, чтобы объяснить сестре то, на что ты, находясь в помраченном состоянии, неспособен, однако я не собираюсь читать тебе мораль.
— Разрубленный Змей, а что ты делаешь?!
— Прошу твоей помощи. Я намерен довести одно из начатых дел до конца, а именно — понять, что же произошло в Васспарде, когда туда приехал Юстиниан.
— Так ясно же все! — Жермон поискал глазами, куда бы деть пустой стакан, но в пределах досягаемости повсюду валялись какие-то вещи, пришлось ставить на тот же подоконник.
— Что тебе ясно? — невозмутимо уточнил бергер, возвращаясь к пистолету.
— Что в семье нет сыноубийцы.
— Послушай, Герман, ты меня поражаешь. — Таким тоном обычно просят передать соус или горчицу. — Что убийца не принадлежит к семейству Приддов, а само убийство есть следствие разветвленного заговора, я говорил тебе еще зимой. Узнать истину нам помешали неприятные события и проистекающая из скрытности сестры убежденность Валентина в том, что виноват их с Юстинианом отец. Теперь мы узнали, что герцог Вальтер хотел порвать с мятежниками и посвятил в свои замыслы жену, зятя, дочь и брата. Сыновьям и двоюродным братьям ничего известно не было. Ты думал об этом?
— Нет.
— Иногда ты меня удручаешь. Попробуй объяснить, почему сыновья ничего не знали о намерении отца.
— Валентину только исполнилось пятнадцать.
— Допустим. А Юстиниан? Почему мать ему ничего не сказала? Почему не прервала безобразную сцену за столом?
— Вальтер хотел все объяснить наследнику лично.
— Несомненно, но почему?
— Из-за Габриэлы, наверное…
— Герман, я понимаю, ты сейчас не склонен к размышлениям, но неужели братья, узнай они правду, стали бы растравлять душевную болезнь сестры? Напротив, поняв, как обстоят дела на самом деле, Юстиниан воздержался бы от споров за столом в присутствии графини Борн.
— Хорошо, — сдался Ариго, — из меня и в обычное-то время отгадчик никакой, а сейчас и вовсе. По твоей милости, кстати говоря… Ну зачем было говорить Валентину…
— Я тебе уже объяснил, — бергер чуть повысил голос, — твою любовь нельзя предоставлять лишь тебе. Что до загадки, над которой ты не желаешь думать, то Вальтер Придд не мог не понимать, что уклонение от участия в мятежах вызовет у сообщников подозрение. С другой стороны, он, будучи супремом, знал, что Манрик и Колиньяр ищут доказательства причастности Приддов к заговору. Что это означает?
— Ойген!!!
— Это означает, что в Васспарде был или мог быть шпион. Ссора Юстиниана с Габриэлой при полном невмешательстве дяди и матери свидетельствовала, что глава семьи решения еще не принял, наследник же лоялен власти. Юстиниана убили. Почему?
— Закатные твари, спроси Савиньяка!
— Проэмперадор полагает, что это не является первоочередным, но до конца следует доводить любое дело. Хотя бы потому, что шпион мог уцелеть и теперь пойдет на все, чтобы его не разоблачили.
— А почему именно «теперь»? — не понял Жермон. — Что случилось-то?
