Плеснуло, из воды высунулась мокрая коричневая башка, в похожей на капкан пасти бился судак, которому не повезло. Губернатор Кипары, которому не повезло несколько раньше и чуть меньше, попятился, едва не отдавив лапу Котику. Волкодав вежливо рыкнул, Коннер расплылся в ухмылке.
— Рыбка, — запел он, — лапулюшка ты моя… Плыви к папане!
Выдра перевернулась на спину и, придерживая передними лапами немалую рыбину, с готовностью устремилась к берегу. Любопытно, угналась бы за ней змеехвостая прелестница, и нет ли где-нибудь выдродев, и если нет, то почему?
— Не лучше ли отойти? — Кипарец старался вести себя с достоинством, но Рыбка его явно смущала. — Разумеется, ручной зверь не… причинит нам вреда, но он нас обрызгает!
— Эт’непременно, — весело подтвердил генерал-адуан. — Отряхаются они знатно. В жару — милое дело, как под дождичком стоишь.
— Сегодня прохладно, — сказал губернатор. Валме хмыкнул и подошел к самой кромке воды — зверюга была красивой и обладала чудесным нравом, к тому же гайифцам полезно наблюдать талигойскую отвагу.
Рыбка уже выбралась на берег. Самозабвенно отряхнувшись, она вновь ухватила добычу зубами и, напрочь проигнорировав наследника Валмонов, шустро поскакала к любимому хозяину.
— Приучена, — объяснил тот. — Все для папани, а уж он решит, с кем поделиться… Сейчас как запечем! Ну, Рыбка, ну, лапушка, ну, удружила, ну, давай поцелуемся!
Привыкшего к волкодавьим нежностям Валме сюсюканье с выдрой не удивляло, однако превосходительный попятился еще сильнее, и Марсель решил, что пора переходить к делу, благо чистить судаков Валме никогда не стремился, он и пистолеты-то чистил безо всякого удовольствия.
— Сударь, — виконт подхватил гайифца под руку, — предлагаю прогуляться вдоль озера, вряд ли вы скоро увидите сей ландшафт вновь. Судак по-адуански поспеет не раньше чем через час. Когда будет готово, за нами пришлют, так что время у нас пока есть, пусть и немного.
— У
— Вам надоела варастийская кухня?
— Если я скажу «да», то рискую получить кухню бакранскую. Чего не хотелось бы.
— Это зависит лишь от вас. — Пару валунов Марсель приметил еще во время первой в здешних краях рыбалки с выдрами, совершенно не дипломатической, зато развеселой. — Вернее, от нескольких писем, которые оказались в руках частично у нас, частично — у маршала Капраса. Писем, где вы жалуетесь на Военную коллегию, оставившую Кипару без защиты, и намекаете на то, что если Паона не желает заботиться о провинциях, то и провинции не обязаны радеть о Паоне. Эта мысль, само собой, выражена не столь прямо, но вы, имперцы, такие витиеватые…
— Создатель! — Растерянный губернатор выпучил глаза, на породистом и обильном щеками лице это выглядело забавно. — Я не писал Капрасу! С чего бы мне писать этому солдафону? Он же не видит дальше своего корпуса.
— Вы недооцениваете солдафонов, — мягко укорил Валме. — Что до писем и черновиков к ним, то кое-что есть и у меня. Присядемте, только подстелите плащ. Сидение на холодном и жестком порождает боли в крестце — забыл, как они называются по науке. Читайте.
Гайифец читал, и выражение у него было такое, словно крестец о себе уже заявил. Предпочитавший угрюмым физиономиям красивые виды Марсель принялся бросать в воду камешки, любуясь на образуемые ими круги и на пейзаж. Лежавшее в паре хорн от Хандавы проточное озеро было мечтой не только повара, но и художника. Валме подмывало попросить у Этери краски и изобразить серебристые ели и выступающие из воды причудливые камни. Один из них был прямо-таки создан для змеедевы, но сейчас на нем ссорилось утиное общество. При желании птиц можно было сбить из пистолета и попросить Рыбку принести. А можно было и не стрелять — хватать тех, кто наверху, выдра умела, другое дело, что жалкие комки перьев ее привлекали мало, а вот козленка с водопоя она как-то уволокла. На глазах у матери и, что печальней всего, у бакрана, который возлагал на родившуюся белоснежной жертву большие надежды.
— Это подделка! — простонало за спиной. — Изумительная, но подделка! Я никогда… Ни один здравомыслящий человек не доверит подобные мысли бумаге!
— Но вы их разделяете, не так ли?
— Это озеро прекрасно! — отрезал губернатор. — Хотел бы я быть художником, чтобы перенести на холст его красоту.
— Будь вы художником, вы переносили бы на холсты пышнотелых дам в декольтированных доспехах. Я видел вашу резиденцию, и у меня нет сомнений, что убранство соответствует вкусам хозяина. Мне как талигойцу будет жаль, если воительниц сменят смазливые флейтисты.
— Я не писал этих писем, виконт.
— А так ли это важно? — Марсель бросил еще один камешек. — Что бы вы ни говорили о Капрасе, думать он умеет, и ваши…
— Старый прием, сударь, да и я не молод. Эти письма не мои.
— Вы достаточно молоды, чтобы… заказывать шпалеры. В любом случае маршал Капрас, прочитав письмо, которое счел вашим, ускоренным
