Семь чудес и проклятие царя богов

повозиться позже.

– Ты лучше всех, мам! – восхитился я. – Но я ужасно беспокоился за тебя.

– Не стоит, – ответила она, – у вас, ребята, нет времени, чтобы…

Е-Е-А-А-А-АРРРГХ!

По джунглям разнесся дикий вопль, похожий на рев разъяренного льва. Мы все резко развернулись в ту сторону, откуда он раздался, и услышали совсем иной голос, высокий и гнусавый:

– Фу! Фу, фу, фу-у-у! Гадость какая!

Торквин проломился сквозь кусты и притормозил на поляне. Он морщился от боли, и даже в тусклом свете я мог отчетливо разглядеть полукруглую красную отметину на его правой руке. Он вытянул пострадавшую конечность вперед, явив нам Элоизу.

– Она меня укусила, – пожаловался он.

Касс посмотрел на карманы на мамином ремне.

– У вас там случайно вакцины от бешенства нет?

– Ррррааагх! Тьфу! Когда ты в последний раз мылся, Халк?! – Тут Элоиза заметила маму, затем нас, и ее лицо разгладилось. – Сестра Нэнси? Что происходит?

Мама взяла Элоизу за руку и заставила ее подойти ближе.

– Элоиза, дорогая, познакомься со своим братом.

– У меня нет брата, – возразила она.

– Есть, моя милая, есть, – настаивала мама. – Это Касс.

У Элоизы вытянулось лицо.

– Этот чудик?

Касс помахал ей пальцами.

– Уж извини.

– Меня опять затошнило, – простонала Элоиза.

– Какое трогательное воссоединение, – прокомментировала Эли.

Мама присела перед сестрой Касса на корточки и заглянула ей в глаза.

– Элоиза, Масса забрали тебя из приемной семьи и много что тебе наговорили…

– Они сказали, что меня выбрали вы! – перебила Элоиза. – И что у меня нет мамы и папы.

Мама с грустью кивнула.

– Масса вынуждали нас обеих делать чудовищные, неправильные вещи. Они очень многое скрыли от тебя. Прежде чем они привезли вас сюда, они совершили нечто ужасное по отношению к Институту Караи, к людям, которые первыми поселились на этом острове.

– Но они же повстанцы, они плохие… – Лицо Элоизы вспыхнуло внезапным озарением. – Сестра Нэнси… вы шпион?

– Ты мне веришь, Элоиза? – спросила мама.

– Да! Вы… Вы классная, – ответила Элоиза. – Вы единственная, кто хорошо ко мне относится, но…

– Ты веришь, что я говорю правду? – настаивала мама.

Элоиза молча кивнула.

– Это долгая история, дорогая, – продолжила мама, – и когда-нибудь ты ее обязательно услышишь. Джек – мой сын. Мне пришлось покинуть его тоже. Пожалуйста, останься с ним и твоим братом. Они позаботятся о тебе. В отличие от Масса.

Элоиза застыла на несколько секунд, глядя себе под ноги. Касс подошел к ней. Мне показалось, он думал ее обнять, но в конце концов просто остановился рядом.

Когда Элоиза заговорила, ее голос был едва различим.

– Хорошо, – сказала она. – Я верю вам, сестра Нэнси. Но… я совершила одну большую глупость. – Она покосилась на Торквина. – Когда этот парень пришел за мной, я включила сигнал тревоги.

– Погоди… это ты его включила? – переспросила мама.

– Простите меня! – Можно было подумать, что Элоиза сейчас заплачет.

– Нет, нет, все в порядке, дорогая, – поспешила успокоить ее мама.

Она посмотрела на меня, и я точно знал, о чем она думает. Если тревогу запустила не мама, если внимание массаринов было сфокусировано совсем на другой части лагеря, может, ее так никто и не заметил. Мама улыбнулась.

– Я не могу остаться с вами. Но пообещай, что ты пойдешь со своим братом, хорошо?

– Куда вы, сестра Нэнси? – спросила Элоиза.