спустившись с гор, они не были дикарями.
– Ты все сделал правильно, – сказал амир Ильяс.
– Все, как ты меня учил, отец…
– Да, все, как я тебя учил.
Амир Ильяс смотрел на своего сына и не видел в его глазах ничего, кроме послушания и обожания.
– Готов ли ты выслушать очередной мой урок?
– Ты знаешь, что готов, отец.
Амир отхлебнул чая.
– Это хорошо. Ты знаешь, что я был в городе.
– Верно, отец. За тобой приезжали на мотоцикле.
– Но я был не только в городе. Я был в Папском вилайяте. Знаешь ли ты, что там происходит?
– Я там никогда не был, отец.
– Да, ты там никогда не был, хвала Аллаху…
– Я был там не далее чем два дня назад, – сказал амир Ильяс, – и глаза мои ослепило богатство тех мест. Ты должен помнить из хадисов – пророк Мухаммед, саляху алейхи уассалям, не имел ничего сверх того, что ему нужно было для жизни. Он строго-настрого приказывал не уподобляться мушрикам и не наедаться досыта.
Абдаллах во все глаза смотрел на него.
– …В Папском вилайяте я увидел людей, которые наедаются досыта. Людей, которые наедаются досыта так, что их обширный живот клонит их к земле и они не могут даже совершить поклон, когда это необходимо.
– Но как же тогда они совершают намаз, отец?
– Возможно, они считают себя больными и делают намаз лежа, – горько усмехнулся амир Ильяс, – они могут и такое.
– Они отступники, да, отец? Мунафики?
– Нет, это уважаемые всеми люди, амиры. Хуже того, с некоторыми из них я был знаком в те времена, когда ни у одного из нас не было ничего своего, кроме автомата, рюкзака и той одежды, которая была на нас. Мы тогда и не искали другого имущества себе, для джихада этого было достаточно…
…
– Что ты думаешь о таких людях, сын?
– Они отступники, – сказал Абдаллах, – они те, кто вышел из ислама…
Амир Ильяс покачал головой.
– Выслушай, что я тебе скажу, сын. Выслушай и попробуй понять меня. Ты знаешь, что такое мурджиизм. Мурджииты говорят, что никто не вправе судить человека, кроме Аллаха Всевышнего, и никто, самый авторитетный богослов и ученый не имеет права выносить суждение о человеке, если он это делает, то придает Аллаху сотоварищей. Клянусь Аллахом, я считал до недавних дней, что мурджиизм есть лишь способ оправдания греха и избежания наказания за него. Но теперь я начинаю думать, что мурджиизм – возможно, единственное, что может уберечь нашу умму от усобицы, распада и гибели.
…
– …те люди, о которых я говорю, люди из Папской области, построили себе дворцы, каждый из которых больше, чем тот, что построил себе т’агут. Ты был маленький, когда мы видели один из таких дворцов, мы даже жили в нем. Помнишь?
Дворец, о котором шла речь, был дворцом Кохи Милат в Душанбе, они жили там одно время. Тогда была еще жива Заира.
– Немного помню, отец. Там было золото.
– Да, там было золото. Там было золото, которое не успел вывезти т’агут. Золото, которое было полито кровью мусульман. Во дворцах в Папской области золота еще больше.
– Но как они могут, отец!
– Могут, – сказал амир Ильяс. – Видишь ли, в Коране сказано, что любой, кто вышел на пути Аллаха, кто сражался на пути Аллаха, уже будет спасен, а тот, кто пал шахидом на пути Аллаха, тот попадает в пределы рая сразу. Видимо, те, кто живет во дворцах, решили, что джихад в день Суда перевесит все их остальные грехи. Они делали джихад против неверных, но они забыли, что самый главный джихад, который надо вести каждый день, – джихад против себя самого. И этот джихад даже более важен. Понял?
– Да отец.
– Надеюсь, что понял.
Отец разломил лежавшую между ними лепешку и протянул сыну кусок как равному. Раньше он никогда так не делал.
