– Тебе пора, – продолжил Алан, равнодушно оглядываясь на беснующихся воинов. – Мы оба получили важный урок. Теперь пришло время доказать, что мы его усвоили. Сейчас ты вернешься в пустыню. Память предков наполнит тебя силой, достаточной, чтобы уничтожить паука. А после… – Он помолчал, размышляя. – А после вы продолжите путь так, как давно следовало.
Алан смерил Алису холодным взглядом, и мир померк. В следующий миг острый лед потрескавшегося зеркала ударил Крылатую по коленям, рассекая их в кровь.
Глава 15
– Он впустил тебя?
Взволнованный голос Нинель доносился до Алисы через плотную пелену, поглощающую звуки и мысли.
Крылатая сидела на глади льда и наблюдала, как кровь пропитывает ткань ее плотных походных штанов. Колени противно саднили, но и боль эта будто происходила не с ней.
Кто-то вцепился ей в плечо и принялся потряхивать, желая добиться отклика.
Алиса подняла взгляд и увидела перед собой глаза Лина, отчаянные, испуганные, родные. Ей захотелось вскрикнуть, обнять его, увериться, что он жив. Все еще жив. Пока еще жив. Но за спиной Крылатого маячила тонкая фигурка Юли, и Алиса отшатнулась, поднимаясь на ноги.
– Роща поможет, – проговорила она, с трудом двигая языком. – Алан пообещал мне.
Нинель насмешливо фыркнула, но промолчала, испытующе глядя на новую Жрицу, словно надеялась прочесть на ее лице все, что та увидела в крылатом сне. Но тщетно: на лице Крылатой отражались лишь усталость и бессилие.
Глубоко в разломе паук продолжал скрежетать, гортанно подвывая. Он копошился в толще зеркального льда, продвигаясь вперед. Алисе показалось, что она уже слышала эту песню, было достаточно пары мгновений, чтобы различить в отвратительных звуках, издаваемых чудовищем, тот самый призыв, который разносился над пустыней в крылатом сне.
Алиса прижала ладони к лицу, пробуя почувствовать в себе приток обещанной Аланом силы. За спиной у нее тяжело осел на лед Лин. Паук был все ближе, Вестники чуяли это кожей, что покрывалась мурашками и холодным потом, немела.
– Алан, самое время тебе проявиться, – прошептала Алиса, дотрагиваясь до медальона под грубой тканью рубахи.
И в этот миг стремительный поток боли накрыл все ее существо. Она уже не видела, как отчаянно борется со слабостью Освальд, но все равно опускается на колени, замирает и падает на бок, как Сильвия тянется к нему последним рывком, как кружат над Вестниками серые воронки, но Вихри не могут помочь, совершенно ничего не могут. И как над зеркальной гладью разливается смертельная, жадная сила Правителя.
Алиса видела лишь серебро, затмившее прочий мир. В нос ей ударил запах Рощи, медовый, тяжелый дух, чуть отдающий гарью. Медальон раскалился, обжигая ей грудь, и Крылатая выгнулась, оттягивая ворот, пробуя оторвать раскаленную пластинку от тела.
– Слушай нас, Жрица! – оглушающе ударило по ушам, словно множество голосов слились в один. – Проклятый паук выбирается наружу. Мы даруем тебе пламя, чтобы пепел развеялся над землей.
Алиса застонала сквозь крепко стиснутые зубы, хватаясь руками за голову, что разрывалась от боли.
– Я слышу вас… – прохрипела она.
И серебро потускнело, сквозь него начали проступать очертания мира. Вот появилась торчащая льдина с мертвым телом на гребне, вот обозначились фигуры обессиленных Вестников, напоминающие разбросанные вокруг Алисы камни. И раскол, освещенный гнилостным ореолом, пульсирующим и сводящим с ума, увиделся ей сквозь серебряную пелену.
Пошатываясь на слабых ногах, она шагнула в сторону расщелины.
– Давай, – прошелестел голос Алана, выбивающийся из общего сонма в ее голове. – Ты сможешь, Алиса, я знаю. Иди к нему.
– Голоса… – проговорила она, с трудом разлепляя потрескавшиеся губы. – Это память предков?
– Да.
– И ты слышишь их… Постоянно?
Алан помолчал, прячась за волной неразборчивого бормотания и визга.
– Не время сейчас. Мы поговорим об этом, когда все закончится. Иди.
И пока Алиса брела по бесконечной дороге к расколу мутного зеркала, огонь пылал в ней, находя свое начало в медальоне, обжигающем и трепещущем, проходя сквозь грудь, собираясь на кончиках пальцев.
«Так вот что чувствовала Фета в последний миг… – подумала Алиса, когда голоса Рощи чуть утихли, чтобы через мгновение снова ее оглушить, мешая слышать собственные мысли. – Так вот что чувствует Алан, теряя себя в памяти предков…»
Паук тем временем уже показался над кромкой. Сквозь пелену серебра Алиса ожидала увидеть иссушенную старческую голову на длинной и тонкой шее, округлое брюхо и длинные суставчатые лапы. Но перед ней предстал высокий худощавый мужчина с властными чертами лица и хищной ухмылкой. Он схватился за льдистый край, подтянул тело на сильных руках и через мгновение уже встал в полный рост, насмешливо улыбаясь Алисе.
– Здравствуй, девочка, – протянул он. – Я видел тебя глазами своего слуги, на деле ты куда занятнее, чем виделось ему.
