Сама не зная почему, прижалась лицом к его шее. На миг мы попали под дождь, а затем муж отнес меня в тепло и укрытие шатра, где и опустил на ковры.
Я задержала руки на его шее, медля отпустить своего принца. Но все же сделала это и отступила на шаг.
В шатре было тепло. Под ногами не тянуло холодом, толстые ковры уложены толстыми слоями, ложе на каком-то возвышении, в подушках, маленький столик с дымящейся кружкой травяного чая и фрукты.
– Скоро будет горячая еда, а пока отдохни, – сказал принц и посмотрел на меня как-то странно. То ли ласково, то ли задумчиво, а может, и то и другое одновременно.
За нашей спиной снова дрогнул полог, и на пороге возникла старуха.
«Наима!» – вспомнила я.
Шаккар оглянулся и посмотрел на вошедшую. Рабыня осталась стоять с самого края. С ее одежды и волос капало, и выглядела она более чем жалко.
– Что ты здесь делаешь, ведьма? – спросил повелитель. – Тебя прислала Сарнай?
Я положила руку на локоть Шаккара.
– Наима теперь принадлежит мне, – тихо произнесла я, и, кажется, эта новость принца совсем не обрадовала.
– Каким образом? – спросил он тихо. Я покосилась на старую женщину, которая не решалась пройти в шатер и продолжала стоять у входа, низко опустив голову, так что я видела только седые космы ее спутанных волос. Одета бедно, жалкая… мне было немного непонятно, почему в голосе Шаккара оттенок раздражения.
– Мой повелитель, мне отдала Наиму ее прежняя госпожа, твоя жена Сарнай, – сказала я, – старая женщина чем-то прогневила первую жену, и она хотела лишить ее жизни, но смилостивилась от моих слов и подарила рабыню мне.
Шаккар долгим взглядом впился в старуху. Несколько мгновений царила полная тишина, нарушаемая лишь звуками ненастья, продолжавшего бушевать за пределами шатра. Затем принц вздохнул.
– Разберемся позже, – произнес он и махнул на Наиму рукой, – пока я не желаю видеть ее. – Он повернулся ко мне: – Проследи, чтобы эта ведьма больше не попадалась мне на глаза! – не попросил – приказал мой муж, и я не осмелилась не подчиниться. Склонила голову и ответила кротко:
– Да, мой повелитель! – а когда подняла взгляд, увидела только качающийся, мокрый от ливня полог.
Шаккар ушел. У меня отчего-то сжалось сердце. Плохое предчувствие сдавило его. Наши отношения с Шаккаром только начали налаживаться, и вот… Он разозлился из-за старухи.
«Может быть, он ушел не просто так? – попыталась успокоить сама себя. – В такой ливень у него могут быть дела в обозе. Проследить, чтобы все шатры были поставлены, чтобы его люди оказались под крышей!» – говорила себе и понимала, что пытаюсь найти оправдание его уходу.
– Госпожа? – Голос Наимы едва пробился через шелест дождя.
Я посмотрела на старуху. Рабыня подняла голову и, в свою очередь, посмотрела на меня. И взгляд ее был какой-то странный. Под напускным раболепием скрывалась жажда свободы, желание освободиться и вырваться на волю.
Наима моргнула, и все исчезло. Передо мной снова стояла испуганная старая женщина.
«Она, впрочем, не так стара!» – неожиданно подумала я. Лишения и тяжелая жизнь отняли годы у этой женщины. Сейчас тяжело было понять, сколько лет ей на самом деле.
– Надо тебя переодеть, – вслух проговорила я.
Рабыня удивилась:
– Зачем?
– Не станешь же ты ходить в мокрой насквозь одежде!
Наима кивнула, когда посмотрела себе под ноги.
– Я поняла, госпожа, – ответила она. – Вода, что стекает с меня, портит ваши дорогие ковры. – И попятилась к выходу.
– Нет, ты не поняла! Тебе просто надо переодеться в сухое! – сказала я. – У тебя есть еще одежда? – Наима кивнула. – Тогда сходи за ней и возвращайся. Переоденешься в сухое здесь, – велела я.
Наима показалась мне немного удивленной, но исполнила приказ. Когда она ушла, я опустилась на подушки, задумавшись об уходе Шаккара. И снова словно чья-то рука сжала мое сердце, и неожиданно я поняла, что сегодня он не придет, не вернется ко мне, не обнимет ночью, не прижмет к своей груди. И от этого на душе заскребли кошки…
Масар представлял собой небольшое украшение, которое надевали на пояс. С кисточкой и какими-то буквами, отлитыми из серебра… Тахира долго вертела подарок Акрама в руках и внутренне ликовала – она получила то, что хотела, при том, что даже не попросила об этом мужа. Сам дал. Понял, что его принцесса не может сидеть взаперти, словно птица в клетке, и это оказалось приятно.
Масар принесла принцессе сама Ирада. Протянула молодой хозяйке на подушечке из бархата и, поклонившись, сказала, что это ей велел передать принц
