«спортивный снаряд».
– Зачем?
– По что мне знать? Хочет видеть и все! На то она и госпожа!
– Она тебе госпожа, – недовольно пробурчал Нартанг, обшаривая взглядом свое убогое жилище в надежде вспомнить в какой угол зашвырнул выданную одежду. Вскоре он был готов.
При появлении Одия Нартанг стал наигранно тяжело двигаться, сильно прихрамывая на хорошо заживающую ногу, потом также последовал за казначеем – припадая чуть ли не на пол корпуса вниз.
Калиархара смотрела из окна на их приближение и все больше хмурила брови – ей не терпелось покрасоваться со своим новым охранником, который стократно оттенил бы ее облик своим уродством, а теперь приходилось ждать, и, судя по его походке, придется ждать и дальше.
– Госпожа, – поклонился Одий красотке, приведя воина в дом.
– Ступай, Одий, – махнула ему Калиархара.
Слуга вышел, и только после этого женщина отвернулась от окна и посмотрела на воина:
– А ты поправляешься, – улыбнулась она, глядя в его черный глаз своим бессовестно-откровенным и постоянно жадным взглядом.
– Отъелся, валявшись, – оскалился Нартанг, снова начиная чувствовать себя неуютно рядом с этой женщиной – она и влекла и настораживала его. Ее мысли не смог бы прочитать только слепой, но ее положение заставляло отвергать все размышления о возможности исполнения откровенных желаний.
– Нартанг, дорогой, разденься! – как бы невзначай попросила Калиархара.
Воин испытующе посмотрел на нее, слегка наклонив голову набок – он все никак не мог предугадать чего ожидать от чертовки, а оказаться в дурацком, а то и опасном положении ему никак не хотелось. Он хорошо запомнил свой опыт у Сухада и вовсе не собирался повторять ошибки.
– Калиархара, – рыкнул он – при этом женщина вздрогнула, словно собственное имя немного отрезвило ее от своих фантазий, – Ты не найдешь на мне ничего необычного, чего не могла бы видеть на других.
Женщина слегка смутилась, но ненадолго, отказ воина, только раззадорил ее еще больше:
– Ложь, – хищно улыбнулась она, – Твой знак – такого я не видела прежде – это первое; твои шрамы на ребрах – таких я тоже ни у кого не видела – откуда они? Я хотела посмотреть на них…
– Зачем? – в упор глядя на странную женщину, спросил Нартанг.
– Мне хочется, – капризно и в то же время привлекательно надула губы красотка.
– Чего… хочется?
– Посмотреть на тебя…
Сам не зная почему, Нартанг стал раздеваться. Еще минуту назад он собирался развернуться и уйти прочь от этой женщины, но ее тело и взгляд имели неоспоримую власть над мужскими мыслями.
– Смотри, – скинул он на пол одежду и скрестил руки на груди, немного насмешливо глядя на блеснувшую глазами женщину.
Калиархара неторопливо подошла к нему и неотрывно глядя в бездонный черный глаз, провела рукой по плечу:
– У тебя очень красивое тело, – промурлыкала она, отрываясь от его взгляда и обходя воина сзади, любуясь рельефом спины, – Очень красивое, – ее рука скользнула по бедру, отмеченному знаком королей Данерата.
– У тебя тоже, – ухмыльнулся воин.
– Ты к чему ведешь свою мысль? – вновь остановилась перед Нартангом женщина, стрельнула глазами снизу вверх.
– К тому, что если хочешь – бери, а если нет – то не дразни, – все же поддавшись чарам, быстро поднял и притянул ее к себе воин. Ее глаза оказались теперь на уровне его лица, – Хочешь?
На миг в ее глазах мелькнул страх, но потом чувство вечной безнаказанности и бесшабашной дерзости взяли свое:
– Нет! – зло улыбнувшись, уперлась она ему в грудь и с силой оттолкнулась от нее, выгибаясь в руках воина, – Отпусти!
– Правда не хочешь?! – специально решил помучить ее Нартанг, чтобы больше ей не приходило в голову вновь донимать его.
– Пусти, я сказала! – уже с повелительными и негодующими нотками воскликнула красотка и залепила звонкую и достаточно увесистую пощечину. Нартанг еще сильнее прижал ее к себе – так, что она даже вскрикнула от боли, но потом остыл и разжал руки:
– Ну иди, – ухмыльнулся воин, опуская ее на землю.
– Как смеешь? – зашипела на него Калиархара.
– Так же как и ты, – хмыкнул Нартанг, одеваясь и успокаивая дыхание.
– Ты пожалеешь!
– Я тебе не раб и не слуга, – он развернулся и поковылял прочь.
– Пожалеешь! – крикнула воину вслед разгневанная красотка. Потом из дома послышался звук бьющейся посуды.
Нартанг оскалился и сплюнул на траву – больше ему уже не нравилась эта безумно красивая и совсем непонятная женщина.
С этого дня воина вообще никто не тревожил. Но предчувствие, чего-то дурного, которое никогда не подводило его, говорило, что вскоре случиться что-то неприятное и гадкое.
Вернувшись в родные пески, Кариф поразил всех своей расточительностью: обычно до безумия жадный торговец, сам носивший свои одежды до последнего и никогда не одевавший рабов, никогда не тратившийся ни на какие украшения и тем более изыски, принялся скупать в городах дорогие и красивые вещи, стоившие огромных денег, накупил себе красивую добротную одежду. Он тратил деньги так, словно у него был неиссякаемый мешок с золотом. Потом его природная осторожность привела его к выводу, что необходимо обезопасить себя от случайного разбоя. Он купил в Алькибаре двух верзил из племени дриунов, враждующего с каурами. Они тоже, как и кауры, были могучи, но в них не было того неукротимого нрава, что у своих врагов-соседей – раз попав в плен и покорившись, они уже и не думали о свободе – их вера учила их следовать воле богов, направляющих судьбу человека по угодному им руслу. И теперь торговец важно восседал на своем Гайриде в дорогих одеждах и туфлях, поблескивая перстнями с большими драгоценными камнями. Он накупил много вещей и отправился с караваном к своим женам, чтобы они тоже отметили, каким он стал важным теперь. Кариф явно что-то задумывал, но никто не мог понять что.
Калиархара же, обозленная выходкой воина и своим поражением бесновалась весь день и думала как бы отомстить. По появлению вечером мужа она набросилась на него со своими новыми идеями:
– Он дерзок, как обреченный на смерть!
– Кто, дорогая?
– Этот Нартанг!
– Что же он себе позволил? – устало улыбнувшись, потянулся к жене вельможа.
– Он не называет меня госпожой!
– Дорогая, помнится, ты говорила, что хорошо ладишь с животными… – не преминул ее подколоть супруг.
– Он раб, Партакл! А ведет со мной себя, как с равной! – напирала на него красавица.
– И что ты предлагаешь? – устало посмотрел на нее муж.
– Заклеймить его! Пусть знает свое место, и все пусть знают! – со злостью ответила она.
– Забыла? – он не раб.
– А кто кроме нас знает об этом, и кто поверит ему?! Кому есть до этого дело? – продолжала напирать Калиархара.
– Ну пусть будет по твоему, – пожал плечами Партакл – в государственных делах он уже почти и забыл о своем приобретении и, долго не видя воина, совсем позабыл о его нраве, но потом, его мысли потекли совсем в другое русло. Насторожившись негодованием жены, он внимательно посмотрел на нее, – Дорогая, а только ли из-за непочтения твой гнев? – он хорошо знал ее, чтобы понять, что чертовка просто не получила того, чего желала.
