– Я бы вернул вам деньги, как, впрочем, и остальным. Но мне надо было найти нового барона как можно быстрее, а вы, Александэр… произвели на стряпчего изрядное впечатление. Он местный и тоже заботился о замке, так что решил, что вы подходите.
– Молодой балбес, ни черта не смыслящий в местных реалиях, искренне считающий, что покупает только бумажку и которому в голову не придет поехать проверить?
– И который сразу написал бумагу, позволяющую мне делать именно то, что я хотел.
– А отчеты?
– Я так плохо знаю иностранные языки, что мог и ошибиться с адресом, отправляя их.
– Кругом обман.
– Простите, Александэр. Судьба замка… слишком важна для меня.
– Я не в обиде, Эгельберт. А сами-то чего? Могли бы стать бароном и делать все то же.
– Как можно, Александэр? Семья фон Шнитце – потомственные управляющие, а не владельцы! – Он даже слегка выпрямился от возмущения. Впрочем, порыв тут же угас. – Дети не хотели оставаться тут. Только младшего я смог воспитать в духе предков, остальные же… – Он вздохнул. – Баронству нужен хозяин, а я бы не справился. У вас получилось просто замечательно.
Мой мрачный взгляд двадцать три года «не справляющийся» эск не заметил.
Еще раз пожав плечами, старик поднялся, оправил, словно мундир, свою жилетку и двинулся куда-то, заложив руки за спину. На эшафот он не оглядывался.
Рядом кашлянули, привлекая мое внимание, Сато опустился на камни по правую руку, совершенно по-восточному сев на колени, и поклонился, не выпрямляясь:
– Я должен признаться, господин барон.
– В чем?
– Я проник в замок обманом! – Мальчишка явно переживал, но очень по-восточному: напряжен, выпрямлен, только кулаки на коленях сжаты.
– В самом деле?
– Я не потомок самураев, моя семья из торговцев.
– Да ну? И что с того?
– Я занял чужое место, место того, кто мог бы вам помочь!
– Угу, как же. Хотя… Я слышал, что в Японии владению мечом обучают в школах. Сможешь, если понадобится, обрубить веревку с первого взмаха?
Парень смотрел на протянутую ему саблю со странным выражением, словно мечтая ее схватить, потом дернулся, оглянулся на виселицу и покачал головой:
– Простите меня, господин. Я… – он замолчал, а потом продолжил, старательно скрывая чувства: – Я не настоящий самурай, я только притворяюсь им и потому не достоин взять оружие. Я тренировался с младшей школы, но… наверное, мне надо было идти в кружок волейбола, как советовали друзья. Семь лет занятий – и я не уверен, что смогу. Я боюсь подвести вас. Простите меня! – И он снова перегнулся пополам.
И что тут ответить?
– Знаешь, Сато, я тоже не уверен, что смогу вот так с первого раза перерубить веревку. И не уверен, что я хороший барон. И что я хорошо обучаю вас. Но хоть я сомневаюсь, а все равно точу меч. Кто-то из твоих соотечественников сказал: «Если меч пригодится тебе лишь раз…»
– «Ты должен носить его всю жизнь».
– «Иначе этот раз может оказаться последним». Ладно бы – для меня, но когда от тебя зависят жизни других людей, на сомнения нет времени. Нужно – делай.
Он повернул голову, долго смотрел на осужденного. Миллер начал уставать, допуская паузы в молитве, опирался на плечо очередного подошедшего уже всерьез.
– Если я обрублю веревку, то будет задета ваша честь.
– Ну, грубо говоря, будет всего лишь поставлен под сомнение мой статус старшего из баронов земли эсков и право судить их споры. Но черта с два я променяю это сомнительное право на жизнь одного из тех, кто зависит от меня. Нахрен это «почетное звание» Сато. И без него проживу.
– Я не готов. Я не осмелюсь… Простите!
– Готов или нет – решать только тебе. Ты больше любого из пажей возился с оружием, уверен, твой меч достаточно остер. А раз ты говоришь, что в мечемашестве немного смыслишь, то мне было бы спокойней, если бы ты встал там, у края помоста, и был готов немного подстраховать.
– Я… – мальчишка опять опустил голову. – Вы слишком добры, господин! Я недостоин вашего доверия!
Уж эта мне молодость с ее закидонами! Небось, сунул Кацманту деньги, краснея и обливаясь потом, а теперь каждую ночь ждет разоблачения. А тут еще эта чертова казнь.
– В самом деле? Ну, если ты смотришь с этой стороны, то конечно. – Паж еще ниже опустил голову. – Но не стоит забывать, что взглянуть можно и по-
