например, ты не сможешь рассмотреть спицы велосипедного колеса, если крутанешь его…
– Извините за неудобства, – раздался голос Фиалки из динамиков под потолком, – левый двигатель встал. Капитан Ганс сейчас устранит неполадку.
– Двигатель не работает! – панически округлил и без того диковатые глаза Бондин.
– Я тебе только что это сказала, – ответила я.
– Он не работает! – хрипло повторил инспектор.
Похоже, от страха его заклинило на одной мысли.
– Ганс сейчас все починит! – сказала я ему. Интересно, как он починит – прямо на ходу? То есть на лету? Мы же мчимся с непонятно какой скоростью на непонятно какой высоте. Может, экипаж давно уже надевает парашюты? Или давно уже летит на них? Может, пора доставать ступы?
Бондина, похоже, посетила та же мысль.
– Жми на кнопку! – закричал он мне. А сам схватил журнал со столика и швырнул его в Николая, храпящего напротив.
Он совсем ошалел от страха? А Бондин крикнул нашим спутникам:
– Проснитесь! Эй!
Ах, значит, он их так будит, журналом. Я потянулась к зеленой кнопке рядом с иллюминатором, но потом увидела снаружи нечто и нажимать кнопку не стала. Около турбины прямо в воздухе сами собой выделывали какие-то кренделя инструменты. Я повернула кольцо. Так и есть. Инструменты летели не сами по себе: их держал в руках Ганс, который был все так же в треуголке – приклеена она к нему, что ли? – и, паря в воздухе около крыла, возился с двигателем.
– Там Ганс! – сообщила я Бондину.
– Уже… – прошептал он, – улетел…
– Чинит двигатель! – сказала я.
Бондин посмотрел на меня недоверчиво. Потом сказал:
– А, ну да, он же… Но, может, все-таки вытащим пока ступы?
– Если хочешь, – и я нажала на зеленую кнопку.
Что-то щелкнуло над нашими головами, а потом оттуда вылетела кучка досточек и два деревянных кружка. Через несколько секунд в проходе над ковровой дорожкой парили две бочки.
Бондин взглянул на них и снова повернулся ко мне:
– А метлы где?
– Не знаю. – Я еще раз нажала на кнопку.
Голова моя начала кружиться, и я выключила око.
– Кажется, метел у них нет, – сказала я. Потому что их и правда не появилось даже после третьего и четвертого нажатия кнопки.
– Но как же тогда? – растерянно спросил инспектор.
– Штраф Гансу выпишите, – сказала я.
– От штрафа метлы не появятся. И вообще, это не моя юрисдикция.
А Ганс за окном все продолжал на лету возиться с двигателем.
– Как же без метел? – продолжал повторять бедный испуганный инспектор.
– Не переживай, – сказала я. – Руками грести будем.
Он сначала посмотрел на меня как на сумасшедшую, потом до него дошло, что я шучу, и он стал хохотать.
От его хохота проснулись Орхидея и Николай.
Николай, едва разлепив глаза, увидел ступы:
– Эвакуируемся?
– Пока только паникуем, – сказала я.
– А чего смеетесь? – удивленно спросила Орхидея.
– От паники, – сквозь хохот ответил Бондин.
Тут я заметила, что меня не сносит с кресла, а значит, самолет уже летит ровно. Я выглянула в иллюминатор: похоже, Ганс закончил ремонт. Сумку с инструментами затягивало в работающий двигатель, а кто-то тянул ее за ремень в противоположном направлении. В магическом мире я увидела, как Ганс ногами упирается в края турбины и тащит сумку на себя.
– Орхидея, – позвала я, – ты можешь как-то помочь Гансу отлепиться от двигателя?
Та повернула свое кольцо и тоже посмотрела в иллюминатор:
– Запросто, – она взмахнула рукой.
Ганса будто кто-то стукнул – он полетел кубарем прямо на нас. Я едва успела отпрянуть от окошка, как Ганса вбросило в салон прямо сквозь стену.
