Он пулей пролетел перед нашими глазами и упал на столик у другого борта, потом вскочил на стол и завопил:
– Черти! Черти гамбургские! Где сумка! Сумка рабочая!
Я отвернула перстень. Ганс исчез из виду и продолжал кричать на немецком. Потом перешел на русский. Почти цензурный русский.
– Ой, – сказала Орхидея. – Я не подумала. Сумка сквозь стенку не прошла.
– Да! Поэтому для нее есть ящик снаружи! – выкрикнул голос Ганса. – А теперь она… Где?! Где?
– Летит к земле, надо полагать, – сказал Бондин.
– Да чего вы орете так? – возмутилась я. – Орхидея вас спасла, а вы…
– Спасла?! – продолжал орать Ганс. – От чего?
– От смерти! – выкрикнула я.
– Я уже! Уже умер! – орал Ганс. – Триста пятьдесят лет назад!
– Так давно? – удивилась я.
– Да! – сказал он. – И за все триста пятьдесят лет я не встречал таких тупиц! Даже в английском королевском флоте – а там полно дураков!
– Эй, – сказал Николай. – Осторожнее. В сосульку превращу.
А что, привидение можно превратить в сосульку?
Ганс замолк – видимо, тоже размышлял о вероятности этого.
– Вы служили в английском флоте? – поинтересовалась я у воздуха.
– Еще чего не хватало, – проворчал Ганс с презрением, – я воевал с ним. И с французским королевским флотом тоже, – он шумно вздохнул.
Я повернула око, чтобы видеть Ганса. Он хмуро поправлял свою повязку на глазу.
– Вы были пиратом? – догадалась я. Значит, неспроста у него такой наряд.
– Я всегда пират, – непонятно ответил он.
А я вдруг обеспокоилась:
– Слушайте, пират, то есть… – я смутилась, – капитан, пока вы тут, кто за рулем?
– За штурвалом, – поправил Ганс.
– Ну да, – кивнула я.
– Фиалка, – сказал Ганс. – Не беспокойтесь, у нее тоже есть лицензия.
– А, – я вздохнула с облегчением.
– А я думал, у вас автоматика, – сказал Бондин.
– Пойду заменю ее, – мрачно буркнул Ганс, – и пришлю к вам. Чтобы напоила вас кофе. Всех.
Дался ему этот кофе.
– Лучше еще немного водки, – сказала Орхидея.
– И мне, – поддержал ее Николай, но, по-моему, без особого энтузиазма, просто чтобы не отставать от подружки.
– Мы прилетаем через полчаса, – сообщил Ганс и побрел к шторкам. – Вы все равно не успеете упиться как следует.
Какой грубиян. Разве мы упивались? Так, слегка отвели душу.
– Вы же тоже едете на остров Ла Гомера? – спросил Николай.
– Да, – кивнул Бондин.
– Значит, поедем вместе, – расплылся он в улыбке. – У меня свой транспорт, на нем доберемся до Лос-Кристианоса. А оттуда ходит паром на Ла Гомера.
– Так нам еще паромом ехать? – в ужасе вскричала я. – А нельзя сразу приземлиться куда надо?
– К сожалению, нет, – сказала вездесущая Фиалка. – У капитана дела на Тенерифе.
У него дела! А у нас дела важнее! Тем более что Миша с Мелиссой на своем маленьком самолетике приземлятся прямо на этот Гомера, это уж как пить дать. Или уже приземлились? Телефон, на котором я не переводила время, показывал десять минут седьмого. Значит, они, вполне возможно, уже не только приземлились, но даже поженились!
Я глубоко и грустно вздохнула.
– Но зато рейс парома будет в четыре часа, – утешила Фиалка. – За полчаса вы доедете до Ла Гомера. И никакого промедления.
Четыре по местному… Это семь по Москве. И еще плыть полчаса…
– А может, все-таки полетим сразу туда? – попросила я.
– Ганс никогда не меняет маршрут, – сказала Фиалка. Потом наклонилась ко мне и произнесла тихо: – У него подружка на Тенерифе.
А у меня жених на Ла Гомера! Хм. Подружка?
– Она тоже привидение? – шепотом спросила я.
