– Все осталось по-прежнему, – горько произнес Холидей. – Ринго-то не пришел.
36
Уайетт Эрп и Холидей по очереди несли вахту у дома Верджила, где сам Верджил и Морган отдыхали после краткого визита к врачу. Всего в Тумстоуне выходило три газеты, и каждая тем же днем издала по срочному выпуску с рассказом о перестрелке. Две газеты назвали Эрпов и Холидея зачинщиками и убийцами; и только «Эпитаф» осталась на стороне законников. Статья в ней на первой полосе называлась «Перестрелка у кораля “О-Кей”», хотя бой на самом деле состоялся в переулке, что вел к этому самому коралю. В одной из газет написали, якобы все участники перестрелки, кроме Уайетта Эрпа и Холидея, погибли; в другой – будто полегло три очевидца.
Как только Эрпы и Холидей скрылись с места боя, Джон Биэн обвинил их в сопротивлении аресту и обратился в суд за ордером. Помогать ему с задержанием Эрпов вызвался лишь один человек – Курчавый Билл Броциус, но когда они с шерифом пришли к дому Верджила Эрпа, то застали на веранде Холидея. Броциус спешно сложил с себя полномочия помощника шерифа, и Биэн вернулся к себе в контору несолоно хлебавши.
Ближе к вечеру Эрпов навестил Генри Уиггинс.
– Не возражаете, если я присяду рядом? – спросил он. – Поговорим?
– Устраивайтесь, – ответил Холидей. – Тут, впрочем, может быть небезопасно.
– Я так не думаю, – улыбнулся Уиггинс. – У Биэна нет помощников, Броциус не желает иметь с вами дела, Айк Клэнтон вообще неизвестно где, – коммивояжер поднялся на веранду и присел подле Холидея. – Как там Верджил и Морган?
– Могло быть много хуже, не надень они брони Неда. О них заботятся жены: переодевают и все такое. Дня через два-три у Верджа, думаю, и хромоты не останется.
– А что Морган?
– В нем сделали две дырки: там, куда пуля вошла, и там, откуда вышла. Кость не задета. Броня защитила все важные органы.
– Как сами себя чувствуете? – спросил Уиггинс. – Я слышал, вас тоже зацепило.
– А, и говорить не о чем, – ответил Холидей. – Пуля отскочила от патрона в кобуре, прямо над бедром, – он улыбнулся. – Странно, что патрон не выстрелил. Мне могло отхватить палец на ноге.
– Уайетта не задело совсем?
– Этому чертяке всегда везло больше других.
– И что же дальше?
– Расскажем свою версию событий коронерскому жюри, – ответил Холидей. – Потом, если немного повезет, Том вернется к работе, которой ему положено заниматься.
– Веселые выдались две недельки, – замети Уиггинс. – И я всему был свидетелем.
– Может, вам начать писать бульварные романы? – предложил Холидей.
– Может… если найду свободное время. То, что я видел, куда невероятнее любой из выдуманных историй.
– Если возьметесь за перо, изобразите меня здоровым человеком, который весит сто шестьдесят фунтов.
– Обещаю.
Холидей тревожно осмотрелся.
– Куда это Уайетт запропастился? Он же только за пивом пошел, в конец улицы.
– Зачем? Он мог разжиться им бесплатно в «Ориентале».
– Бесплатно он мог разжиться пивом во многих заведениях, хозяева которых не любили Маклори и Клэнтонов.
Уиггинс некоторое время смотрел на Холидея, потом, занервничав, спросил:
– Вы испугались?
– Чтобы бояться в перестрелке, нужно бояться смерти, – ответил Холидей. – Я и так умираю, и разница лишь в том, умру я быстро или медленно.
– Должен быть способ излечить чахотку.
– Когда-нибудь его откроют, но мне он уже будет без надобности, – улыбнулся Холидей. – На Востоке чахотку называют туберкулезом. Выходит, чем труднее выговорить название хвори, тем ее труднее вылечить.
Из-за угла наконец вышел Уайетт.
– Привет, Генри, – поздоровался он, подходя к дому. Затем обратился к Холидею: – Я заступлю на следующие два часа, однако ночью ты будешь нужен мне здесь. Сегодня никаких игр.
– О, сыграть я все еще смогу, – ответил, поднимаясь на ноги Холидей. – Только не на деньги, а на жизни, – он обернулся к Уиггинсу. – Идемте, Генри.
Уиггинс вместе с Холидеем спустился в веранды и направился в сторону южной части города.
– Уайетт так озабочен здоровьем братьев, что забыл о другом важном деле, – заметил Холидей.
