– Но я…
– Сейчас ты сделала игрушку, – мягко перебил он. – Когда-нибудь, возможно, захочешь построить что-то менее безобидное. Взрослым это присуще.
Он думал о том, что Чаре уже исполнилось двадцать, когда Быстрокрыл разрубал солдат пополам. Тэсс было еще далеко до этого возраста, к тому же она росла совсем другой. И все же…
– Да, – твердо произнес Миаль. – Когда на тебя будут оформлять документы, алопогонные узнают о даре. Я не вправе этому мешать.
Тэсс вздрогнула и покачнулась. Она обернулась к окну, будто ища, нет ли поблизости алых парусов. Чего она боялась? И почему было так тяжело видеть ее страх?
– Послушай, ле, – позвал Паолино.
Девочка обиженно посмотрела ему в глаза, но не стала его поправлять. Конечно, она ле, а не ла. До обращения «ла» Тэсс еще не доросла. Склоняя к плечу голову, управитель глухо, но отчетливо сказал:
– Они будут знать. Да. Но я не дам тебя в обиду.
– Обещаю.
Вряд ли она поверила. Но, уходя, вроде бы улыбалась. У нее еще было достаточно времени. И пусть. Она умница.
…Стоя у окна, Миаль долго смотрел на океан. Как и испуганная девочка, он высматривал алые паруса.
И ему как никогда их не хватало.
10. Четвертая сделка
С другого конца комнаты на него смотрели два океана. Океанского цвета глаза – он обратил внимание ещё в прошлый раз. У девчонки были именно такие: огромные, опушенные жидкими светлыми ресницами, оттенок которых напоминал грязный песок. Океаны плескались ровной, лукавой злобой. Для Лира эта злоба, наверное, имела бы острый запах. Для Жераля – лишь оттенок. Тот же, зеленовато-голубой.
– Уютное убежище.
Выступив из тени, он обернулся к запертой двери. Окинул взглядом зачехленные громады мебели по углам. Шкафы, кресла… Плотные тряпки скрывали предметы, вокруг словно теснился голый, неровно вырубленный лес, погруженный в пыльный сумрак. Единственный газовый рожок горел над низкой, кривоногой, застеленной несвежим покрывалом кроватью.
Девчонка сидела на краю постели, раздвинув согнутые в коленках ноги. Ее руки болтались между ними. Босая, в легком платье, она вряд ли обращала внимание на гуляющий по комнате сквозняк. Она была похожа на того, кого изображала. На безмятежного и безобидного ребенка.
– Убежище нужно тем, кому есть от чего бежать.
Губы расползлись в дурацкой улыбке. Девчонка мотнула головой: отбросила с бледного высокого лба светлые грязноватые пряди. Затем она уставилась на Жераля в упор, приподняв почти неразличимые белесые брови. Она его не боялась, как он и думал. Но она чему-то радовалась, а этого он вовсе не ждал.
– Итак… – улыбка стала шире, – ты меня нашел. Поздравляем. Правда, малыши?
Последняя фраза была обращена к двум крупным рогатым зайцам с лоснящимися пятнистыми шкурами. Они равнодушно таращились на Жераля золотистыми глазами. Звери не двигались, даже не моргали. Их легко можно было принять за чучела, если не знать, что по одному приказу маленькой сумасшедшей они бросятся и пустят в ход зубы.
– Объект 8-56, № 112. Верно?
Он сделал шаг. Глаза-океаны следили за ним, не отрываясь, и он также не отрывался от них. Девчонка пошевелила губами, то ли повторяя цифры, то ли пробуя слова на вкус. Так или иначе, они ей не понравились. Наклонив голову, она дернула плечом.
– А ты под каким номером?
Жалкая и неумелая попытка вывести его из равновесия. Жераль осклабился. Так, чтобы девчонка увидела белые заостренные клыки.
– Не стоит равнять себя со мной, малышка. И не стоит дергаться.
– Я не дергаюсь. – Она снова заулыбалась. – Вообще-то я долго тебя ждала. Ты ведь знал, что я в курсе, что ты придешь?
– Неужели… – процедил он. – Конечно, знал.
– Тебя привело чутье? Да?
Она поболтала в воздухе ногами, качнулась из стороны в сторону. Пронизывающий взгляд Жераля, обычно парализующий собеседника, никак на нее не действовал, скорее она начинала скучать. Пытаясь не раздражаться и отвечая улыбкой на улыбку, он утвердительно наклонил голову.
– Ты занятная. Давно хочу с тобой познакомиться… поближе.
