– Тебе больше некуда пойти? Ты такой большой, у тебя полно дружков. И самок… и всяких там…
Одни только интонации и кривляния выводили его из себя. На стене тихо, но отчетливо тикали часы. Близилось Перевеяние. Чем меньше оставалось времени, тем быстрее оно ускользало.
– Тем не менее мне нужна именно ты.
Он шагнул к ней. От кровати его отделяло пространство, которое можно было преодолеть за один скачок. Девчонка не изменила положения, лишь пошевелила пальцами ног и задумчиво задрала подбородок.
– Что будешь со мной делать? Пы-ытать? Как… – ее глаза немного сузились, – его?
Этого она не должна была знать. Просто не могла. Напоминание о нем, даже
– Нашего красивого, милого, доброго Отшельника? Тебе, наверное, нравилось его мучить. Наблюдать, как его мучают? Всякие цепи, ножи… плетки? Ты любишь плетки?
Мысленно Жераль поймал каждое слово, сдавил, ломая хребет, и отшвырнул. Подойдя вплотную к девчонке, он спокойно наклонился к ее бледному улыбающемуся лицу и почти промурлыкал:
– Ты понятия не имеешь, что несешь.
Она бесцеремонно ткнула пальцем в кончик его носа и высунула язык:
– Глупый дурак. Все, что ты делаешь, – неправильно.
Ее легко было бы ударить. Для начала дать затрещину, чтобы дернулась голова. Да, легко, слишком легко. Намного легче, чем разговаривать дальше.
– Все?… – Он спрятал руки в карманы и вежливо вскинул брови. – С чьей же точки зрения? С заячьей?
Она моргнула с нескрываемым разочарованием. Наверняка ждала удара. Ждала, чтобы, вытерев лицо, продолжить ухмыляться. Чтобы убедиться, что он…
– Глупый дурак, – повторила она. – С человечьей! Вот, смотри…
Она полезла пальцами под воротник платья. Жераль терпеливо ждал, пока она вытянет что-то, висящее на шнурке. Предмет блеснул металлом. Это была красная пуля, которую аккуратно прицепили подле округлой перламутровой раковины.
– Ты меня душил. – Девчонка надула губы и поиграла кулоном, прокрутив его в руках. – Потом стрелял в меня. Управитель бы тоже сказал, что ты дурак. Он нас любит. Своих… милых, беззащитных деточек.
Откинув голову, она начала хохотать. Красная пуля по-прежнему болталась на шнурке. Жераль слушал терпеливо, молча. Оценивал вроде бы расслабленную позу, лицо, на котором читалось удовлетворение. Равнодушно отметил: на шее ничего нет, кроме этих двух безделушек. Значит…
– Где манок?
Девчонка с достоинством выпрямилась, расправляя платье.
– Я отправила его почтой. Он не нужен ни тебе, ни мне, никому. Он не остановит… – она со значимым видом подмигнула, – тех, кто приедет на Быстрокрыле. Глупый дурак.
– Что?!
Его пальцы яростно вцепились в воротник ее платья, дернули вверх. Затрещала ткань, девчонка даже не взвизгнула. Как и тогда, на набережной, она безропотно дала себя приподнять и глумливо заулыбалась.
– Почта. Люди пишут письма. Кто-то их везет. И…
– Откуда ты знаешь имя поезда? – перебил он, встряхивая ее. – Откуда ты… кто…
Мысли, так старательно разложенные в верном порядке, спутались. Осталась одна, блеклая и дикая: стоило взять винтовку. Винтовку и пару человек. Явиться, не зная противника, с парой пистолетов… по меркам любого другого это было самым идиотским на свете самоубийством.
– Я – это я. Поезд должен был меня катать. Но я не поехала.
Безмятежно болтаясь в захвате, она смотрела хитрым ожидающим взглядом. Ни тени страха. Ни тени… да. Она знала намного больше, чем все, на кого он потратил столько времени. Теперь он был почти уверен.
– Ты…
Она сморщила нос.
– Для начала тебе не помешало бы выучить мое имя. Хотя, скорее всего, ты его знаешь.
Одно усилие над собой, больше не надо. Он сделал вдох, разжал пальцы. Девчонка шумно плюхнулась на коленки, фыркнула и принялась одергивать подол. Убрала свое украшение обратно под одежду и заняла прежнюю позу.
– Тебя зовут Ву, – процедил он сквозь зубы.
– Как славно, – она просияла. – А тебя мне звать Человек-ящерица?
