– Странно…
– Куда уж! И долго еще так стоять?
– Тебя Родина поставила стоять – значит, стой!
– Вон, уже снова вечер на дворе – а мы с тобой всё…
– Молчи! Смотри – «объект» выходит! С бабой своей! За ними!
– Так они ж вон в такси садятся. У тебя деньги-то на такси есть?
– А мы и так… Стоп машина!
– Стоп, приехали! Выходим, Сундуков!
– Что ж это? «Объект» с бабой в Парк культуры, что ли, намылились под вечер? Да еще с капустой!
– Не, смотри, они до парка не дошли…
– А это что еще за хмырь слепой? «Ремонтируем швейные машинки всех марок»… Гляди-ка, «объект» – к нему! Ох, чует мое сердце, не машинки этот хмырь ремонтирует.
– А что?
– Ну, ты совсем! Ничего он не ремонтирует! Связной это! И не слепой он вовсе, только косит под слепого, гад: вон, «объекта» нашего сразу узнал.
– Выходит, шпионы?
– Только догадался? А я – сразу же… Смотри, хмырь только свистнул – и машина подкатила!
– Что-то машина у них, у этих шпионов больно страхолюдная. Срамотища!
– Потому что конспирация. Слыхал такое слово?.. А «объект», вишь, с бабой не побрезговали. Вон, садятся уже! Сейчас поедут.
– Снова за ними?
– Не, мы с тобой на этот раз – по-другому. Я эту машину давно заприметил, она всегда по одному маршруту ездит. По городу попетляет, попетляет, а потом – к одному и тому же месту, оно тут, недалеко. Дырка там есть: метростроевцы что-то рыли, а потом так и бросили. Ну а дальше там всякая нищая шелупонь такие катакомбы нарыла! Говорят, пол-Москвы запросто можно спрятать. Вот к той дырке они сейчас и поедут, зуб даю. Ну а мы – пешочком, пешочком. Они-то петлять будут, а мы – по прямой. Тут, если по прямой, так всего десять минут дороги, так что раньше них поспеем. Ну что, пошли?
– Пошли… Однако и ушлый же ты, Сундуков, все-то ты знаешь.
– Служба такая – все знать. И тебе советую!.. Давай, быстро!.. Быстрее, дурень, иди!
–
Глава 8
Что это?!
«Будет вам нынче полтора кила капустки!» – думал Васильцев, подходя к слепцу с табличкой на груди. К лжеслепцу, разумеется: Юрий видел глаз, зорко смотрящий на него сквозь прореху в куртке из того места, где у всех людей расположен пуп.
Все было, как и тогда, в первый раз. Лжеслепец свистнул в два пальца, и сразу подкатила та самая рухлядь на колесах, с фанерками вместо выбитых боковых окон. За прошедшие два года этот катафалк еще более обветшал, одна дверца совсем перекосилась, багажник вообще отвалился, и вместо него было приделано нечто наподобие кузова.
И водитель был прежний, все тот же горбун, но теперь, надеясь, что нынче все пройдет, как задумано, он, Васильцев, уже смотрел на этот горб по- другому. Нынче вполне могла произойти смена монархов, и можно было догадаться, кто их сменит, так что в этом горбе он видел что-то даже по-королевски величественное.
Снова, как и тогда, лжеслепец сел в машину на приставное сиденье, снова завязал Юрию и Кате глаза.
На этот раз машина колесила по Москве еще дольше, чем тогда, но он, Юрий, знал, что конечная точка маршрута будет та же самая.
Наконец остановились. Повязки с них сняли, хотя могли бы и не снимать – вокруг все равно была непроглядная тьма. Юрий и Катя на ощупь выбрались из машины, и кто-то – кажется, горбун – сразу начал их обыскивать. Достав авторучку у Юрия из внутреннего кармана, спросил:
– Пясатель?
– Журналист, – зачем-то соврал Васильцев.
– Хорош врать! – был ответ. – А то мы не знаем, кто ты есть, Васильцев, на самом деле! Что-то я, кстати, камешков на вас двоих не обнаруживаю.
– Не тебе предназначены – вот потому и не обнаруживаешь, – буркнул Юрий.
– Как знать, как знать, кому предназначены, – отозвался горбун. Из этого можно было сделать вывод, что они с Катей не ошиблись – кое-кто тут явно ожидает скорого государственного переворота. – И все же – камни-то где?
– Когда будет надо, появятся, уж будь уверен.
– Ну смотри, Васильцев, смотри. Если соврал – знаешь небось, что с вами будет?
– Знаю, – кивнул Юрий и положил авторучку на место.
