…И тут вспыхнул свет, настолько ослепительный, что Васильцев на какое-то время потерял зрение. Да, электричества здесь не жалели – вероятно, втихаря подключились к сети метрополитена.
Наконец, несколько притерпевшись к этому свету, Юрий огляделся и увидел, что с прошлого раза здесь все переменилось – видимо, в соответствии со вкусами новых владык. Посреди огромной залы находился большущий бассейн, и в нем плескались в чем мать родила какие-то наяды весьма неприглядного вида.
Двойной трон монархов, Луки и Фомы, короля нищих и императора помоек, располагался по другую от Юрия сторону бассейна, только одеты монархи на сей раз были в римские тоги, и на головах у них сидели лавровые венки. Рядом стояла челядь, видимо, из числа самых приближенных, тоже одетая в тоги. Все это выглядело по-римски величественно. Однако, приглядевшись, Юрий отметил, что вода в бассейне грязно-желтоватая – ее, наверно, спустили из труб центрального отопления; что наяды престарелые и вислогрудые; что тоги приближенных сотворены из асбеста, которым утепляют те же трубы; в общем, вся эта роскошь была весьма второсортная. И только сами монархи были одеты в настоящие шелка – не иначе как их подданным удалось спереть для этого шторы из какого-то дорогого ресторана.
Император, глядя на Васильцева из-под тоги глазом, расположенным на животе, произнес:
– Nous vous accueillons a nouveau dans leurs possessions[23].
Юрий вспомнил, что здешним монархам полагалось говорить на языках всех народов, имеющих помойки и нищих, то есть, стало быть, на всех существующих и когда-либо существовавших языках. Правда, во французском император был явно слабоват, но – noblesse oblige[24].
– Курмалы обала?, – добавил горбатый король то ли на этрусском, то ли на шумерском, то ли вообще на какой-то придуманной ими тарабарщине.
– Ну а капустка где? – спросил император.
Юрий показал авоську. Она пошла по рукам, пока не достигла трона.
– С Центрального рынка? – строго спросил король.
– С Центрального. Полтора кила.
– Что ж, хорошо, хорошо…
Монархи стали поочередно засовывать руки в банку с капустой и с наслаждением чавкать. Челядь с завистью взирала на них.
Наконец они слегка насытились. Император поставил банку уже только с половиной «полутора кил» между собой и королем и сказал по-русски:
– Да, капустка хороша, это ты, Васильцев, молодец. Ну а теперь к делу! Не буду спрашивать, что вас привело сюда, потому как сами знаем. Однако я не вижу неких вещиц, кои вы должны были сюда принести для обмена на интересующий вас товар.
– А где товар? – в свою очередь спросил Юрий.
– Что ж, это разговор делового человека, – согласился император.
– Шеш анабеш, – подтвердил король.
Дальше они стали о чем-то торговаться с Катей на английском. Юрий слабовато знал этот язык, да и мысли его были сейчас заняты другим.
Бассейн, отделявший его от монархов, был очень широк; попадет ли он из этой авторучки с такого расстояния? Катя не промахнется, в этом Юрий был уверен; а вот он?..
Обязан попасть! Иначе…
О том, что будет «иначе», не хотелось даже и думать.
– Але це виходить за всякі рамки, – вдруг взвизгнул император. – Ми так не домовлялися![25]
– However, this is our pre-condition[26], – твердо парировала Катя, и они снова перешли на английский.
Первой должна была выстрелить Катя, а Юрий – сразу же вслед за ней, но она почему-то медлила, видимо, еще не достигла с монархами каких-то договоренностей.
Сзади кто-то тронул его за плечо и тихо произнес:
– Рад вас приветствовать, Васильцев.
Юрий обернулся и увидел своего старого знакомца, командира здешней гвардии, карлика со странным именем Вонмиглас. Позади выстроилась вся его гвардия.
На сей раз обмундирование у них было римское – мечи-гладиусы в ножнах, кожаные доспехи, деревянные щиты с медными набалдашниками. Все они, по какой-то странной здешней традиции, тоже были карликами и в обязательном порядке евнухами, как и сам Вонмиглас.
Но Юрий знал, что, кроме того, этот самый Вонмиглас, только под другим именем, служит еще и в НКВД, и даже до немалых чинов уже дослужился. Карликом, предположим, он был от рождения; а вот был ли он прежде кастратом или же мужественно пошел на эту операцию по долгу службы, оставалось только гадать.
– Тоже рад видеть вас, – кивнул ему Юрий. И неожиданно решился спросить: – Зачем вам это, Вонмиглас?
– Что? – не понял тот.
