тот случай, если мы когда-нибудь попадемся в руки к злобному врагу; в общем, чтобы пока привыкали.
Но мы с Полей были вдвоем, нам было легче, чем другим. А если бы не Поля, я бы, наверно… Ладно, чего уж теперь!..
Потом начались занятия. Чему только нас не учили! Стрелять из всех видов оружия, минировать дороги, убивать голыми руками, буквально испаряться с места. Отсюда и «невидимки». Думаете, я сейчас бы от вас не ушла, если бы захотела? – спросила девушка, презрительно кивнув на Катин несерьезный дамский пистолетик. – Да запросто! Как миленьких положила бы вас обоих голыми руками – и ушла бы. Что, не верите?
Юрий верил. Катя, кажется, тоже.
Впрочем, ничего такого Полина, слава богу, демонстрировать не стала, а продолжала свой рассказ:
– Еще нас обучали пользоваться всякими спецсредствами – газами, ядами, взрывчаткой, снотворными, техникой… Научили открывать любые замки без ключа. Научили подключаться к любой спецсвязи. Это мне, кстати, как раз недавно пригодилось. – Впервые улыбка промелькнула на ее лице. – Я тут на днях к спецсвязи самого НКВД сумела подключиться – так всю, наверно, Лубянку на уши поставила!..
Еще там, в этой школе для «невидимок», над девчонками вытворяли всякое… Тоже чтобы не слишком раскисали, если такое начнет вытворять враг. Особенно усердствовали Палисадников и Недопашный, – что, знакомые фамилии?
– Теперь понимаю, за что ты их так, – произнес Юрий.
Полина покачала головой:
– Ничего вы еще не понимаете!.. Но если не хотите слушать дальше…
– Хотим! – отозвались хором Катя и Юрий.
– Что ж, тогда слушайте… В общем, лет через пять все мы стали настоящими «невидимками», сильными, смелыми, беспощадными, неуловимыми. Тогда нас стали выпускать поочередно на задания. Задания эти были всегда одинаковые – убрать того, на кого нам указывали, причем убрать как-нибудь по- хитрому, чтобы никто не догадался как. Убрать – и исчезнуть. Как невидимка.
С заданием справлялись все: подготовочка у нас у всех была что надо! Но мы с Полей и на этом фоне выделялись как лучшие.
Катя спросила:
– И сколько же вам тогда было лет?
– Когда, в самом начале? Тринадцать, четырнадцать.
– И в этом возрасте вы уже…
– Убивали? – закончила за нее Поля (Уля то есть; Васильцев уже и сам начал путаться в их именах). – Да мы, по сути, больше-то ничего и не умели, кроме как убивать. Зато уж это мы умели делать, поверьте, очень хорошо.
Был, правда, у нас с Полей один провал… Ну, не совсем, конечно, провал – задание-то мы выполнили, но вот потом – попались. В Испании это было, в тридцать седьмом году, нам обеим тогда по шестнадцать лет стукнуло. (Значит, Юрий не ошибся – сейчас девушке было девятнадцать.)
Забросили нас туда с заданием убрать одного важного франкистского генерала. И это мы, конечно, в конце концов сделали, хотя задание было непростое, даже почти невыполнимое: он всегда находился в окружении не меньше полусотни солдат, а ездил только в сопровождении машин с автоматчиками или танков.
Но нашли мы у него одну слабину: был он, этот генерал, до девок больно охоч. А нас, кроме всего, выучили выглядеть на любой возраст. В общем, переоделись мы, накрасились, вот нас к нему и допустили.
Обыскали, ясное дело, даже заколки из причесок повынимали; но оружие нам ни к чему, одних рук было вполне достаточно.
Первой Полину к нему впустили… Уж не знаю, до чего у них там дело дошло, знаю только, чем все закончилось. Поля его убила, ткнув пальцем в глаз. Потом еще и шею сломала – на всякий случай. Конечно, шла она на верную смерть: окна там были зарешечены, у дверей охрана, так что она просто сидела и дожидалась, когда ее схватят.
Только утром, наконец, всполошились. Взяли ее, в общем…
А я могла бы запросто уйти, но решила: пускай со мной будет то же, что и с Полей. Жили вместе – ну так и умрем вместе…
Сразу нас убивать не стали, изгалялись два дня: и на дыбу за руки подвешивали, и иголки под ногти загоняли, и каленым железом жгли… Мы слова не проронили – вот как нас в этой спецшколе выдрессировали!
– Бедные девочки! – тихо проговорила Катя.
– А мы никакими такими «бедными-несчастными» себя не чувствовали. Наоборот! Вот так вот, под пытками, умереть за Родину – мы воспринимали это как настоящее счастье!
– Вот потому я и говорю – «бедные», – шепнула Катя, но Полина (Ульяна то есть) ее, кажется, не поняла.
– Но оказалось, умирать еще пора не пришла, – продолжала она. – Когда нас вели вешать в ближний лесок, отряд нарвался на испанских партизан, те нас и отбили. Доставили нас в Мадрид полуживыми. Потом спецрейсом – назад, в Москву.
Поле за это орден Красного Знамени дали. Товарищ Калинин лично вручал… Ну а мне – выговорешник с занесением в личное дело, – краешками губ улыбнулась она.
