А Раон добавил:
– Пара сломанных ребер – это не смертельно.
Но Сувор был неумолим:
– Ребра не ломать! – Не успел Глеб удивиться тому, что всегда вспыльчивый, ненавидящий туронцев всем сердцем рыцарь проявил к пленному несвойственное ему сострадание, как Сувор развеял его иллюзии, заявив: – Целителей у нас нет. Проткнете ему обломками ребер сердце или легкие и получите безмолвный труп. А оно нам надо? – спросил рыцарь и сам же ответил на свой вопрос: – Нет. Если не терпится что-нибудь сломать – ломайте ноги… или руки.
Видимо, кто-то из сержантов решил последовать совету рыцаря – раздался тяжелый удар и хруст, заглушенный долгим стоном.
Глеб не видел, что происходит за спиной, но догадался, что пленник отключился от боли, когда Сувор сказал недовольным тоном:
– Перестарались немного. Бывает. Воды тащите.
Мимо Глеба проскочил Нант и исчез за дверью.
Тяжелый спертый воздух, густо замешанный на поте, крови и боли, с трудом пролазил в горло. У Волкова мелькнула мысль, что лучше было допрашивать пленных прямо на улице – легче было бы дышать. Но, как известно – хорошая мысля приходит опосля.
Сзади к Волкову подошел Сувор и предложил:
– Можете выйти, маркиз. Мы сами все узнаем.
Глеб ответил:
– Нет. Благодарю за предложение, но я не собираюсь всю грязную работу перекладывать на ваши плечи.
Равнодушно пожав плечами, рыцарь отошел.
Под окнами послышались быстрые шаги, хлопнула дверь, но вместо Нанта появился запыхавшийся десятник Бравил. Лицо его было хмурым, и Глеб внутренне сжался, предчувствуя неприятности. В своих ожиданиях он не ошибся. Десятник выпалил прямо с порога:
– Там солдаты Гроха своего десятника убили!
Глеб почувствовал, что от удивления его челюсть отпала едва ли не до земли. Спросил растерянно:
– Как убили?
– Они по домам шарить полезли, а он их остановить пытался, ну и слово за слово, десятник за меч схватился – солдаты за копья… Короче, насмерть… Мы их повязали, естественно, но дальше-то что делать?
– Сувор, пленника, как очнется, допросите. Вызнайте у него все, потом доложите мне, – распорядился Глеб. – Оноре. Грох. За мной, – и уже Бравилу: – Веди, десятник.
Тханг сунулся было следом, но, поймав яростный взгляд Волкова, остался в доме.
Вчетвером вышли во двор. Дошли быстро – оказалось недалеко, всего-то через три дома.
Пройдя через собравшуюся толпу – солдаты, заметив командиров, посторонились, освобождая им дорогу, – Глеб увидел убитого десятника, уставившегося в небо неподвижным взглядом, а возле него шестерых связанных, обезоруженных солдат. Рядом валялись орудия убийства – три окровавленных копья.
Окинув взглядом собравшихся солдат, отчего те сразу же затихли, Волков полоснул тяжелым взглядом по связанным и заговорил холодным голосом:
– За мародерство и убийство своего командира, по законам военного времени приказываю: всех шестерых повесить.
Связанные солдаты взвыли. Окружающие, большинство вчерашние крестьяне, отшатнулись назад, устрашенные решением Волкова, никто из них не рвался выполнять приказ, а опытных бойцов в толпе было немного.
– Ну, что встали?! – рявкнул Глеб.
К бьющимся на земле приговоренным первым шагнул Грох. Схватив одного за шиворот, он поволок дико вопящего, обезумевшего от страха солдата к широким воротам двора старосты. Следом за ним из толпы вышли прибежавшие на шум десятники: Колон, Сават, Дорох, Марк, Бравил. Ругаясь сквозь зубы, они умело, несколькими точными ударами вырубили извивающихся в путах приговоренных и потащили обмякшие тела следом за орком. Купрос и Терп с мрачными лицами принесли веревки и, взобравшись на ворота, принялись ладить петли. Дых вынес из дома низкую длинную скамью, поставив под импровизированной виселицей.
Грох взгромоздил кричащего, отбрыкивающегося солдата на скамью и затянул у него на шее петлю. Обхватив мощными ручищами вырывающееся тело, он удержал приговоренного на месте, дожидаясь, пока десятники не втащат на скамью остальных.
– Мама, мамочка, – шептал непослушными губами молодой солдатик, пока десятники набрасывали петлю на его по-мальчишечьи тонкую шею.
Глеб побледнел не меньше приговоренных, но отменить свой приказ не имел права, как бы он ни жалел этого молодого, еще не видевшего жизни паренька. Стоит только один раз дать слабину, и отряд превратится в банду неуправляемых грабителей! Сжав челюсти до хруста в зубах, Волков махнул рукой. Получивший распоряжение Дых зло катанул желваками и вышиб пинком скамью из-под ног осужденных. Мародеры повисли в петлях. Молодому
