– Своя у каждого судьба, – повторил он, и руку протянул к флакону с бальзамом, – это чтой-то?
Открыл флакон, плеснул на ладонь щедро, без береженья, понюхал, скривился.
– Нет, добрый человек, так не делай, – Велька попыталась забрать флакон, ведун отчего-то не отдавал, вцепившись всей пятерней.
Не успев и задуматься, Велька щелкнула пальцами, быстро пробежали в голове нужные слова, и руки у того безвольно повисли.
– Ты, Хрять, боярышне не перечь! – запоздало вмешался Горибор.
– Да я ж, да что ж… – ведун ошалело тряс руками, которые не слушались.
– Скоро пройдет! – утешила его Велька. – Это не опасно, не сердись.
– Волхвовка, значит, с нами тут… – теперь Хрять смотрел на Вельку по-иному, с уважением и некоторой опаской, – а я тоже вот… заговаривал, а никак…
– Волхва я слабенькая, – пояснила Велька, – а нам бы сильную где взять.
Какая ни слабенькая она, а поняла уже, почувствовала, что в Хряте этом силы нет, точнее, не больше ее, чем во многих людях. И заговоры его, конечно, не совсем бесполезны, но и не сильно действенны.
– Я заговаривал болячку-то, – настойчиво повторял знахарь.
А Велька чувствовала уже, что сила пришла. Без зова, без ее желания, сама. Хотя почему без желания? Хотела она лечить, и сила пришла, и легко как никогда, и было ее непривычно много, билась сила в кончиках пальцев, заполнила Вельку, как молодой пенистый мед заполняет корчагу по самое горлышко – не удержишь…
Это потому что дорога. На дороге больше силы, и волхвы сильнее, так говорят. А неумелые девки вроде нее, да еще просватанные – и уязвимее…
Но Велька увидела… что-то. На руке Ветряна, под повязкой. И быстро повязку сняла, провела по руке пальцами и почувствовала на воспаленной коже…
Шрам, старый, не слишком и заметный из-за воспаления и всех наложенных снадобий. Не простой шрам, а заклятый.
– Что это, ты знаешь? – подняла она взгляд на Хрятя.
– А клятва… это у всех, – пояснил тот и сделал попытку закатать рукав своей рубахи, но руки его пока не вполне слушались, – у всех княжьих ближних. Волхв в святилище клятву принимает и ножом раскаленным прижигает, значит, крест-накрест…
Другой кметь, сидящий в ногах у больного, тут же закатал свой рукав и показал Вельке такой же знак – на руке возле локтевого сгиба.
– Да, у всех, боярышня.
– А какая клятва?
– Да князю на верность. Как водится, послухами огонь, вода да ветер, и другое, как волхв скажет. Что он говорит, то мы повторяем.
– Ладно, я поняла, – кивнула Велька, расплетая косу, – веред со знаком рядом, видишь? Потому заговоры твои и не помогли, наверное. Буду я кровь ему огнем чистить, и помогай мне Матушка Макошь, в ее руках судьбы человеческие.
А сама стала мысленно читать старую, тайную мольбу к богу огненному, которую, а особенно имя того бога, даже волхвы вслух не произносили.
Волхва она огненная или кто? А предела себе не узнаешь, коли не попробуешь.
И вдруг Велька чуть не задохнулась от неожиданности, когда ей прямо в лицо полетела пригоршня воды. Да чего там пригоршня, ведро целое!
Моргая и вытирая мокрое лицо, она удивленно смотрела на взъерошенную Воевну, стоящую с пустым ведром в руках.
– Думать не смей, – припечатала боярыня, – не могу я тебе такое позволить, властью батюшкой твоим данной! И Даруна запретила! Нельзя! Ох ты, забота моя слезная, точно с тобой до Карияра не доживу! Это тебе не резами забавляться, это не дам…
А Вельке казалось, что дунь она сейчас на боярыню, и та упадет и не скоро встанет. Мешать вошедшей в силу волхве, той же Даруне во время справления обрядов, мало кто осмелится, но Воевне и в голову не пришло, что молоденькая княжеская дочь может быть так же опасна.
Мало того, и сама Велька до сих пор об том не подозревала. Ее дар, вроде всеми и признанный, в то же время не считался настолько настоящим…
Но сила стала опадать, как квашня, которую стряпуха помешала деревянной веселкой[36]. И зачем помешали?..
– Судьба так судьба, – твердила старшая боярыня, – что ему напряли, то и будет! Кому жить суждено, не помирает!
– Так, может, его судьба в том, что я рядом. Не мешай больше, Воевна, – сказала Велька властно, и боярыня попятилась, на миг увидев, как с юного лица ее княженки взглянула крутая нравом старая княгиня, матушка князя Велеслава, которой Воевна служила в молодости.
И тут ей подоспела помощь – Волкобой кинулся Вельке в ноги, вынудив присесть на край повозки.
– Ты еще тут! Уходи, не мешай, – рассердилась княженка и сильно хлопнула пса ладонью по морде, тот в ответ рявкнул и куснул ее за руку.
Не сильно, не до крови, но следы собачьих зубов остались. Велька даже растерялась, настолько она привыкла к безусловной покорности этого зверя.
– Забери его, княжич! – повернулась она к Горибору.
Тот уже вскочил, но не вмешивался, стоял и смотрел. И на Велькину просьбу лишь мотнул головой:
– Взгляни, что он хочет?
