Велька кивнула, хоть ничего и не поняла пока, только смотрела во все глаза и не верила, что эта красавица и есть ее бабка. А вот при чем здесь дикая кобылица?
– Я бы хотела, чтобы по земле ты бегала быстрой кобылицей, и если летать захочешь – то только серой утицей, и никого бы огнем своим не сожгла, и тем паче себя. Летать-то всяко можно, девонька, всяко хорошо! Но тут тебе выбирать. Как ты захочешь, так и будет! Ты старшая, и мать твоя, и я были старшими. Нашу кровь не разбавить. И дед твой, и отец из чужих, из другого народа, а толку?..
Повернула Аленья кольцо, отворила калитку и вышла со двора прочь. Велька осталась вслед ей смотреть, та снова обернулась, и видно было, что бабка уже и не молодуха, а девка, с длинной косой, в тонком, резном девичьем венчике, с ряснами теперь из сверкающего серебра. Помахала ей рукой и пропала из глаз.
Велька сразу проснулась, села на постели. Тихо было кругом, сонное дыхание слышалось со всех сторон, в откинутый полог небо звездное виднелось, комары в воздухе так и звенели. Но заговор против кровососов помогал неплохо – звенеть звенели, а не жалили.
И что же это за сон такой был? Ах, вернуться бы туда, в сон, да расспросить бабку как следует. За что она прощенья просит? От чего ее хотела уберечь? А про кобылиц и серых утиц – как понять? Кобылицу не стреноживать, а объездить, летать можно, но только утицей…
Про кобылицу оно, может, и понятно – это про силу их волхвовскую. Ее не прятать надо, не бояться, а научиться владеть, всему научиться, до мелочей. Ну да Велька и сама это для себя уже решила, что непременно будет учиться всему, что осилит. Найти бы только, у кого учиться!
Бабка Аленья сказала, что с матушкой было легко, а Велька такая же, как сама она, бабка. Но не она ли твердила все годы, что Велька волхва слабенькая, кровь разбавленная? Для того, чтобы уберечь? И где же правда? Разве бы тревожила Вельку ее сила, если бы той было совсем мало?
Это ладно. А утицей летать – это что?
А ведь летать страсть как заманчиво, хоть кем, пусть бы и утицей.
Еще бы спросила она у бабки про чуров своих с материнской стороны и про того, кто ее оборотневой кровью наградил. Какого хоть зверя он в себе носил, интересно же!
А что более всего порадовало Вельку в этом сне: бабка сказала, что ей, Вельке, самой придется выбирать, и как она решит, так и будет. Это хорошо. Значит, не будет принуждения, и беды впереди можно не бояться, просто настанет момент, когда что-то придется выбирать…
Настолько утешило Вельку свидание с бабкой, что и Касмет, чуть ранее в том же сне увиденный, теперь страшным не казался.
Уснуть больше не получалось. Сестра, боярыни, девки спали тут же, рядом, спали крепко – дыхание их спокойное, ровное со всех сторон доносилось. Рассвет, должно быть, скоро уже… самый глухой час. Неподалеку костер еще горит, дозорные не спят. Если посидит она у входа в шатер, подышит ночной прохладой, ничего плохого не будет. Лежать, ворочаться больше было невмоготу, и душно в шатре стало. Она и выходить наружу не станет, нет, зачем? Только выглянет…
Вдруг тень мелькнула за пологом, чья-то рука его отодвинула, человек заглянул… кметь вроде? Большой, плечи широкие.
– Лада моя, ты где? Спишь?
Велька ахнула, узнавая.
Венко.
Вскочила она, как подбросил кто. Выбежала из шатра, чтобы оказаться сразу в его руках. Тут же он утащил ее за шатер, губы его прошлись по ее щеке, с ее губами встретились, чтобы не расставаться долго.
С тех пор как бродили вместе по Нави, много дней прошло, она соскучилась. Только и думалось: наконец-то!
Она все же отстранилась, силком – он не пускал, рассмеялась:
– Венко, Венко! Бродишь тут, как дух лесной, и откуда только взялся? Человек ли ты, назовись?
– Человек я. Венко меня матушка называла, – он стиснул ее крепко.
– Только матушка? – она нахмурилась.
– Братья так же кличут, и отец, бывает…
– Много у тебя братьев?
– Ой, много! – он смеялся, гладил ее пальцами по лицу, все опять норовил поцеловать.
– Думал, как же я, лада моя, с тобой не встречусь сегодня, когда еще случай будет? А вот видишь, свезло нам.
– Вы, что ли, близко?
– Ну да. Задержались опять, на одной из телег оси поломали.
– Ох, Венко, не верю я тебе, ну вот на медяшку разве только.
– И не надо!
– Да как ты меня нашел? Как сюда пройти мог? Тут дозорные всюду!
– Я слово особое знаю! Не веришь?
– Придется верить! Сильное слово, наверное, раз ты мимо наших дозоров…
