покрывале, их присутствие выдавала только золотая вышивка.
Накинув поданный Стасей халат, я опустилась в плюшевое кресло у окна, взяла голубую кружку и откинулась на обитую яркой узорчатой тканью спинку.
– Этого я не надену.
Рука дрогнула, и я едва не пролила на себя кофе. Понюхав его, я поморщилась и отставила кружку.
– Мэм, у императрицы вы должны быть в белом, – ответила Стася.
– В белом платье, – согласилась я. – Но сари должно быть красным, самым темным из всех, что найдется. – Я махнула рукой в сторону шкафа. – Не спорь, Стася, это бесполезно. Моих сестер убили, и я никому не позволю забыть об этом.
Меж светлых бровей Стаси обозначилась морщинка, но она подчинилась и принялась рыться в ворохе сари в шкафу, а я занялась завтраком и одобрительно кивнула, когда она достала то самое сари, что я носила вчера – багровое, почти черное, с золотыми кистями по краям.
Закончив еду, я оделась, и Стася, усадив меня на табурет у туалетного столика, поразительно быстро сделала мне прическу.
Подобрав юбки, я взяла сари, накинула один конец на левое плечо и обернула его вокруг груди – на белом шелке багровая ткань казалась потеком крови. Другим концом я накрыла голову и правое плечо и натянуто улыбнулась Стасе.
– Туфли, мэм?
Она нажала на панель рядом со шкафом, открыв дверцу, за которой оказалось множество полок с обувью.
Мой смех прозвучал слишком резко. Поморщившись, я покачала головой.
– Спасибо, Стася. Я пойду босиком. Не знаю, сколько продлится аудиенция у матери. Если понадобится, я позову тебя.
Она присела в книксене.
– Да, мэм.
Собравшись с духом, я вышла в гостиную. Эммори и еще четверо телохранителей щелкнули каблуками, вытянувшись «смирно». Нал и Зина я уже знала, а остальных двоих мой смати опознал, пока Эммори представлял их.
– Ваше высочество, ваши телохранители, Пезан и Салам.
По очереди он указал на названных, те низко поклонились.
Все пятеро были одеты в стандартные черные мундиры с малиновым кантом по вороту и сложным узором в виде звезды из того же канта на левой стороне груди – примерно таким же, как на левой скуле Эммори. Прижав руку к животу, я взглянула в окно. Интересно, за какой смертельный подвиг он был удостоен Имперской Звезды?
Имперской Звездой награждали не просто за храбрость, а за нечто экстраординарное, выходящее далеко за пределы служебного долга и приводившее награждаемого на путь к храму. Обычно ею награждали посмертно, и я не понаслышке знала, насколько это путешествие меняет человека. За все эти годы я много раз едва не погибла и ближе всего к смерти была в последний раз. На той водяной планете я умирала дважды и до сих пор не знаю, как Портису удалось вернуть меня к жизни. Вероятно, одной лишь силой воли.
– Ваше высочество, вы в порядке? – спросил Эммори. Обычно мне не составляет труда понять человека, но он был для меня загадкой, а его беспокойство казалось искренним. – Ваша императрица-мать желает видеть вас сегодня.
– Еще бы ей не желать. – В его глазах мелькнуло неодобрение. Я смягчила тон и улыбнулась. – Не будем заставлять ее ждать, Эммори. Пойдем?
Он кивнул, глядя на Налмари и Зина.
– Вы со мной. А вы двое оставайтесь здесь.
Остальные телохранители откозыряли. Нал направилась к двери и вышла первой, Эммори пошел рядом со мной.
В голове роилось множество вопросов. Кто этот человек, который прошлой ночью так спокойно и решительно поклялся мне в верности? Откуда у него Имперская Звезда? Мне хотелось спросить его, но в присутствии Нал это было неразумно, по крайней мере до тех пор, пока мы не поймем, можно ли ей доверять.
Пока что шансы на это были астрономически малы.
Отец был прав. Все мои дела, вся эта игра в прятки оказались ни к чему. Снова я здесь, среди проклятых интриг. От этой горькой мысли я вздохнула, и шедший рядом Эммори покосился на меня с явным любопытством.
Внезапно мое внимание привлек один из слуг в коридоре. Этот юноша стоял с опущенной головой, плечи его были заметно напряжены, руки – сжаты в кулаки.
– Ее императорское высочество принцесса Хейлими к императрице-матери, – объявила Нал двум охранникам, стоявшим, как шахматные фигуры, у входа в покои матери, и я отвлеклась от слуги.
Охранники у дверей проконсультировались по внутренней связи с теми, что ждали в императорских покоях, распахнули выщербленные двери и жестом пригласили нас войти. Мои телохранители отдали оружие, прежде чем переступить порог.
Проходя мимо, я провела рукой по поврежденной створке. Отметины на ней остались после неудавшегося вооруженного мятежа в 1990 году Диаспоры
