Но нет, это было уже невозможно. Каждой собаке в известной части вселенной уже было известно, кто я на самом деле. Возврата к прежней жизни не было.
При этой мысли с языка потоком хлынула самая грязная ченская ругань. Эммори, конечно, и ухом не повел, а вот у Зина перехватило дух. Мою тираду прервал писк входящего вызова. Растерев ладонями лицо, я осушила бокал и ответила, подключив к вызову и Эммори, чтобы после не тратить времени на повтор.
– Добрый день, Клара.
– Ваше высочество, я только что узнала о приказе вашей императрицы-матери.
Матриарх Десаи была мрачнее тучи.
– Не могла бы ты поговорить с ней? Сейчас нам нужно разобраться с чуть более важными делами: завтра возжигание светильника.
Клара склонила голову.
– Это так, но с императрицей-матерью не спорят.
Отчего же, я бы поспорила, только это не привело бы ни к чему хорошему. Поморщившись, я запустила пальцы в волосы.
– Насчет совещаний и встреч я ничего не могу поделать, ваше высочество. Она приходит на многие из них. Если уличит вас в неповиновении приказу, будет только хуже. Как она отреагирует, можно только гадать. Однако ваш экам считает – и я склонна с ним согласиться, – что, если завтра светильник будет зажигать Ганда, это вызовет ненужное смятение в умах народа. Наследница – вы, и любые разногласия между императрицей-матерью и вами сейчас не самое важное. Она уже признала вас наследницей, и, хотя Совет матриархов еще не сказал своего слова, этого нельзя так просто отменить.
Мгновение Клара смотрела в сторону, сжав губы, потом тихо вздохнула и повернулась ко мне:
– В Индране неспокойно, ваше высочество. Сейчас нам только и не хватало дебатов о том, кто должен занять трон. Императрица-мать больше не в состоянии управлять, и нам необходим четкий и ясный порядок наследования. Я понимаю ваши колебания по поводу рождения дочери. Я согласна, что сейчас перед нами множество более насущных вопросов. Однако династия Бристоль должна сохраниться. Так что предлагаю вам подумать над этим. По меньшей мере это успокоит вашу мать. Зажигать светильник завтра будете вы, это приказ совета. Если повезет, императрица-мать на какое-то время погрузится в деменцию и ничего не заметит. Биал сделает, что сможет, чтобы она не смотрела новостей в течение дня.
– А если не повезет?
Быть расстрелянной за исполнение приказа совета мне как-то не улыбалось.
– Я это улажу.
Клара улыбнулась и на секунду показалась мне такой же усталой, как и я.
– Спасибо. – Я почесала в затылке свободной рукой. – Я ценю твою поддержку, Клара, ты совсем не обязана…
– Вы – наследница престола, ваше высочество. А я уже занимала свой пост, когда императрица-мать рожала вас. Я знаю, что в ваших жилах течет ее кровь, и вы сможете управлять Империей не хуже, чем она.
Говорила она откровенно, не пытаясь подольститься и заслужить мое расположение. Я была так ей благодарна, что не могла найти подходящих слов, чтобы высказать это.
Клара вновь улыбнулась и продолжала:
– Императрица-мать не запрещала вам принимать посетителей. Если дело затянется, я пришлю кого-нибудь, чтобы держать вас в курсе.
Я кивнула и отключилась. Альба о чем-то тихо шепталась с Зином у дверей, а Эммори наблюдал, как я иду к окну и распахиваю створки. Ворвавшийся в комнату холодный ветер унес прочь овладевшую было мной клаустрофобию.
В замке имелись туннели, которыми мы с сестрами пользовались, чтобы ускользнуть за стены, и вход в один из них как раз находился в моих покоях, в глубине платяного шкафа. В случае надобности мы вполне могли покинуть дворец. От этой мысли – а может, от свежего воздуха или от третьей порции виски – я успокоилась. Катая пустой бокал в ладонях, я любовалась волнами, набегавшими на берег.
Нужные слова никак не приходили. Как можно признаться в своей никчемности?
«Придется что-то предпринять, Хейл. Если не можешь рожать детей, нет смысла устраивать фарс с замужеством».
Клонирование в Империи было запрещено, но можно было зачать ребенка «в пробирке», если только удастся добыть живую яйцеклетку из моих поврежденных яичников. Таких детей было много в Солярианском Конгломерате, где женщины предпочитали работать, а не терпеть все тяготы беременности и родов, и в один голос твердили, что этот опыт не компенсирует потерь времени и заработка.
В Империи на эту технологию смотрели косо, особенно аристократы. Насколько я помнила, ни разу за всю историю императорской семье не пришлось опускаться до столь противоестественных вещей.
– Однако отчаянные времена требуют отчаянных мер, – пробормотала я.
– Действительно, ваше высочество.
Подскочив от неожиданности, я крепко зажмурилась и обругала Эммори по-ченски.
– На самом деле, ваше высочество, мой дедушка был очень красивым мужчиной, – со смехом ответил он.
