Я вышел из покоев и подошел к широкой винтовой лестнице. Никаких посторонних звуков — шагов, вздохов — я не расслышал. Стук не был плодом моего воображения. Видимо, слуга не дождался ответа. Лишь бы его из-за моей медлительности оборотням не скормили.
— Кто тут? — крикнул я в темноту и, плюнув, зашел обратно в покои.
Стоило мне повернуться к двери спиной, как на меня напали. Оттолкнули к стене и попытались к ней придавить. Я сжал кулаки и собрался дорого продать свою жизнь, пока не разглядел лица нападавшего.
— Какого черта ты делаешь? — процедил я сквозь зубы. Передо мной стояла Алабель.
Она промолчала и внезапно вытащила из-за спины короткий кинжал.
— Алабель?
— Лексо обманул нас, — пробубнила она.
— Убери нож от моего лица, — возмутился я. — Я чуть не решил, что ты выпила зелье Балинта.
— Нет никакого зелья. И никогда не было.
— Откуда такая уверенность?
— Оттуда, что я несколько часов провела в компании его стражника.
— Ну и как, он хорош в деле?
— Я бы так не сказала.
— А я сразу так и подумал. Колдовство способно на многое, но у этих истуканов полностью отсутствуют элементарные человеческие потребности. Где сейчас твой горе-любовник?
— Мертв.
Я было усмехнулся, но тут же понял, что Алабель не шутит. Пришлось задержать дыхание и потихоньку выпустить воздух через ноздри, чтобы не взорваться от ярости.
— Зачем ты его убила? — тщательно проговаривая каждое слово, поинтересовался я.
— Это вышло случайно. Я сама удивилась.
— Он спятил и пытался тебя прикончить?
— Нет.
— Ну, так скажи, зачем?
— Кто я, Фосто? Я ведьма, что умеет воздействовать на сознание людей. Я вцепляюсь в него, как невод в рыбью стаю. Кто-то ускользает из сети, а кто-то становится моей добычей. Но никто не вел себя так, как этот воин.
Я молчал, и молчание мое было гнетущим.
— Сила моих чар должна была пересилить эффект от коварного зелья. Я хотела привести воина в чувство, возможно, подчинить его себе. И чем легче я смогла бы это сделать, тем проще нам было бы расправиться с Балинтом. Но все пошло наперекосяк. Этот несчастный начал рычать, дергаться в судорогах и через несколько мгновений околел. Застыл с распахнутыми глазами и пеной у рта.
— И как это говорит о том, что никакое зелье здесь ни при чем? Все это твои догадки, самоуверенная взбалмошная девчонка.
— У них нет никакого сознания. Оно не затуманено и не прячется где-то внутри их головы. Оно выжжено чрезвычайно сильной магией Балинта. Выжжено не за день и не за два. Это результат долгой и упорной работы. Работы для самых могущественных колдунов. Это мертвецы, Фосто. Их кровь бежит по жилам, заживают раны и растут ногти, но они мертвы.
Я честно пытался представить все это в своей голове, но, видимо, моего воображения было недостаточно, чтобы постичь все тонкости услышанного. Я никогда не встречался ни с чем подобным. А неизведанное страшнее всего.
— Что будет с ними, если убить Балинта?
— Вряд ли то же, что с тем приятелем, который сейчас спрятан под кроватью. Их задача — оберегать графа и выполнять все его приказы. Убийцам Балинта не поздоровится. Что будет потом, я не знаю. Может, они будут нападать друг на друга или на все, что движется. Не знаю.
Оснований не доверять Алабели у меня не было. Она действительно сведуща в тонких материях нашего мира, так что дискуссии отложим на потом. Надо думать о дальнейших действиях. Мы не сможем выбраться отсюда, просто подойдя к воротам и вежливо попросив открыть их. Балинт — камень преткновения.
— О чем задумался, Фосто? — Вопрос Алабели вывел меня из тяжелых мыслей.
— У Балинта есть основания подозревать в нас убийц, что прислал его сын, но если мы ничем себя не выдадим, то сможем выбраться отсюда невредимыми.
— И ты меня называешь самоуверенной? — усмехнулась девица.
— Что поделать, мы разделили слишком много опасностей и стали похожи друг на друга.
— Но кое-что друг от друга продолжаем скрывать.
