вовсе не на добровольной основе. Тогда в лагере, кроме меньших дружинников, никого не оказалось. Руковод Кастет, получив сполох, примчался так быстро, как смог. Но и незваные гости времени зря не теряли: один из четырех корпусов сгорел дотла, двое меньших дружинников оказались забиты насмерть…
– Нет, Лиса нельзя, – отрезал Костя. – Сами управимся…
– Да и не надо бы горячку пороть, а? Они уверяют, что вроде бы как не враги нам…
– А кто тогда? Друзья? Таких друзей, знаешь, за хер и в музей… Друзья!
– Но если противник сам готов миром вопрос решить?..
– А мы миром и решаем вопрос, – оскалился Костя. – Только не на их, а уже на наших условиях… Хорошо! – крикнул он, задрав голову. – Я согласен бойцов своих попридержать, если вы не станете… осложнять ситуацию, для вас и без того непростую. Делаем так. Сейчас вы – все трое – спокойно и без лишних движений покидаете гостиницу. Вас доставят в лагерь, где вы и получите возможность пообщаться с головой Дружины… когда он посчитает нужным вас принять. Не бойтесь, даю обещание, вас никто не тронет.
– Мы согласны, – просто ответил парень.
Рядом с ним в оконном проеме появился еще один – лопоухий, с наглым лицом.
– Договорились, наконец-то… – проворчал этот лопоухий. – Теперь-то, Олег, можно окно закрыть? Не май месяц на дворе…
– Мы согласны, – повторил названный Олегом парень. – Только нас не трое. Нас четверо.
– Четверо?.. – не сообразил сразу Костя.
– Журналист-то еще! – подсказал Заяц.
– Ах, журналист!.. – громко повторил Костя. – А при чем здесь журналист? С ним совсем другой разговор будет. Выходите! – крикнул он Олегу. – О писаке не беспокойтесь! Мы о нем позаботимся.
– Рысак-Подбельский поедет с нами, – тем не менее счел нужным уточнить Олег. – Это уже решено и обсуждению не подлежит.
Тут уж Костя не выдержал:
– Это, родные, не вам решать и обсуждать: с кем и куда журналист поедет. Короче! Отдаете журналиста – вас доставляют в лагерь под белы рученьки. Нет – пеняйте на себя.
– Кажись, махач сейчас опять начнется! – донесся до него восторженный визг из-за ограды.
– Мне бы хотелось, чтобы вы правильно нас поняли… – терпеливо начал было снова этот Олег, но Костя не дал ему закончить:
– Все! Вопрос закрыт! Или вы сейчас выходите, или…
За оградой снова зашумели зеваки – на парковку влетел еще один автомобиль Северной Дружины.
– Шатун приехал… – выдохнул Заяц.
– Да чего с ними разговаривать! – громко буркнул лопоухий парень, пытаясь мягко отстранить от окна Олега. – Если русского языка не понимают, болваны упертые…
– Сдавайтесь, чего вы! – крикнул Заяц, торопясь, пока лопоухий не закрыл окно. – Гостиница оцеплена, никуда вам отсюда не деться. Чего ради из-за дерьма какого-то биться?! Эй, как тебя там?.. Олег!
Олег Гай Трегрей придержал руку Двухи, готового уже захлопнуть оконную створку.
– Чего ради? Ради соблюдения закона, конечно, – сказал он.
– Мы здесь закон представляем!
– Не закон вы представляете, а – самовластье, – ответил на это Олег. – Извольте, я объясню вам разницу…
– Не изволю! – рявкнул Костя. – Время потянуть, что ли, хочешь? Напрасно, все равно вам помощи ждать неоткуда…
– Да не надобна нам ничья помощь… – проговорил Олег. И добавил: – Жаль, что так вышло. Видно, не за тех я вас принял… Мы постараемся не калечить ваших дружинников, – он заговорил громче. – Но в бою ведь всякое случиться может…
У Кости аж зубы заныли от мгновенного приступа злости. В бою! Да что ты можешь знать о настоящем бое, сопляк?!
«Пару стволов бы сейчас»… – подумал он. – Вмиг проблема была бы снята. Жаль, нельзя Дружине огнестрельным оружием пользоваться. Капрал запретил, сразу и навсегда. Оружие не делает воина – так сказал он. Оружие – всего лишь мертвое железо. Истинный воин сам должен быть оружием.
Олег подождал еще – что скажет ему руковод Кастет, и, не дождавшись, отступил вглубь номера. Двуха закрыл окно.
Сейчас, когда все решилось, Костя, пожалуй, даже был рад, что столкновения избежать не удастся. Два десятка дружинников – да не справятся с этими типами? А эти… глупые пугливые пингвины, топчущиеся за оградой, пусть еще раз увидят, что это такое – Северная Дружина.
Он со значением кивнул Зайцу. Тот повернулся к рядам дружинников.
– Первая пясть!.. – командный крик его взлетел над гостиницей «Таежная» и тут же пушечно обрушился вниз:
– Ярь!
Шеренга дружинников шагнула вперед. Парни застыли, опустив головы. Зеваки, притихшие за оградой, со страхом наблюдали, как заколыхались
