Эдвин в отчаянии закатил глаза.
– Не Рейс, а Райс, – процедил он.
– Господин Райс, – послушно повторил лакей и, передав мне конверт, удалился.
Я сочувственно посмотрела на приятеля.
– Никуда тут не денешься, – «успокоила» я. – Они все равно будут говорить так, как удобно им. Всех не перевоспитаешь.
– Да, но меня это бесит, – признался он.
– Понятное дело. Когда твое имя перевирают, это раздражает, – согласилась я.
За время этого обмена репликами я вскрыла конверт и развернула два помятых листа бумаги. По почерку сразу стало ясно, что автор послания – Дик. Опустив глаза на бумагу, я принялась читать… и быстро позабыла о присутствии в комнате собеседника. Да что там, я даже забыла о том, что собиралась пододвинуть себе стул и дочитывать письмо сидя! Слишком впечатлило меня его содержание.
– Что-то стряслось? – обеспокоенно спросил Эдвин, видя, что недавняя собеседница превратилась в памятник самой себе.
Я и правда застыла, как каменное изваяние, устремив невидящий взгляд на последние строчки, хотя письмо давно уже было дочитано.
– Элайна! – позвал Эдвин, интеллигентно ожидая ответа вместо того, чтобы попытаться прочитать текст, стоя у меня за плечом.
Я, наконец, подняла глаза. На Райса, правда, не посмотрела, скорее устремила взгляд в пространство перед собой, но это все равно был прогресс.
– Что произошло? – повторил Эдвин. – Новости из Оплота? Или личное?
– Из Оплота, – глухо сообщила я.
А сама подумала, что куда уж более личное.
– И… что случилось?
Эдвин продолжал расспрашивать терпеливо и вежливо, хотя сам все более напрягался. Я, наконец-то, вырвалась из плена собственного шока и посмотрела собеседнику в глаза.
– Дик написал… Брайан закрыл границу. То есть изнутри. К Грани прислали отряд вооруженных стражников. В Настрию никого не выпускают. Тех, кто пытался прорваться, арестовали. А еще раньше арестовали около двадцати человек из тех, кто ходил к целителям. Среди них – старушка Клэр. И эта женщина, анестезиолог, которая работала со светлыми… – Я опустила взгляд на письмо. – Брэнда Коут. И еще полторы дюжины человек.
– По какому обвинению? – мрачно спросил Эдвин.
Я с трудом заставила себя сфокусировать на нем отсутствующий взгляд.
– Шпионаж, измена родине и масти, сотрудничество со светлым врагом.
Меня вдруг затрясло, и я буквально упала на стул.
– Они же ни в чем не виноваты, Эдвин! – воскликнула я, ломая руки. – Они просто ходили лечиться! Если бы арестовали твоих соратников – нет, не спорю, в этом бы не было ничего хорошего, но это по крайней мере было бы обоснованно. Это оппозиция, которая борется против правительства. А те люди не имели никакого отношения к политике. У старушки Клэр больное сердце! Она же там долго не выдержит.
– Старушка Клэр – очень сильная женщина, – попытался успокоить меня Эдвин, хотя судя по тому, как у него на лице ходили желваки, парню и самому было далеко до спокойствия. – Что же до политики… Бывают времена, когда она касается всех.
– А бывают люди, которые этому способствуют, – с горечью пробормотала я. – Какого черта мы все это устроили, Эдвин?! – Я приложила руки к вискам, хотя голову и так словно сжимало в тисках. – Это же плоды наших трудов. Если бы не мое чертово выступление… Ты можешь объяснить, какого дьявола я сунулась в политику?!
– Элайна, это не наши труды, – веско произнес Эдвин. – Это труды правителей Оплота. Брайана Коллинза, Роберта Кеннингтона и прочих.
– Не надо говорить мне очевидные вещи, – тоскливо покачала головой я. – Они ничего не меняют. Брайан – мерзавец, это данность. Но я, начиная участвовать во всей этой авантюре, отлично про эту данность знала. И все равно сунула свой нос туда, где мне не место. И вот результат. Рассказывать сказки и выступать с политическими призывами – слишком разные вещи. Вскрытие сейфов и политические игры – тоже.
– Мы не играем в игры. Мы стараемся спасти свою масть, – отрезал Эдвин.
Вот уж кто, похоже, не испытывал ни малейших сомнений в собственной правоте.
– Поздравляю: спасли, – констатировала я с горьким смешком.
– Еще не вечер, – процедил сквозь зубы Эдвин.
– Что ты предлагаешь сделать? Взять Оплот штурмом? – вскинулась я, чувствуя, как в голосе прорезаются никому не нужные истеричные нотки. – Ладно, разберемся, – бросила я себе под нос, стараясь взять себя в руки.
Вскочила и направилась к выходу, но у дверей столкнулась нос к носу с Сэндом.
– Нам надо срочно поговорить, – начала я и только тут заметила, что супруг тоже держит в руке основательно помятый лист бумаги.
– Я так понимаю, ты тоже получила информацию, – откликнулся он. – Откуда?
– Дик написал.
