– Вечная им память! – глухо сказал Жересар, встал и сделал жест поклонения богам.
– Вечная память! – вторили соратники и тоже встали, осеняя себя рукой. – Пусть на небесах им будет хорошо в чертогах богов!
Глава 12
– Скорее бы все закончилось! – Зерт подбросил в огонь костра несколько сухих сучьев и подпер голову руками, поставив локти на колени. – Домой хочу! Дурак я был, завербовался! Позарился на три золотых, что вербовщик сулил… вот и сижу теперь как дурак, когда парни из нашей деревни девок тискают и вино глотают!
– Ничего, скоро потискаешь девок! Видал, какие там девки есть? Поставить такую на коленочки и…
– И она тебе член оторвет! – закончил мечник Юстар, криво ухмыльнулся и сплюнул в костер. Плевок зашипел на головешке, и солдат завороженно наблюдал за тем, как желто-зеленая масса пузырится, распространяя противный запах.
– Точно, оторвет, – кивнул Зерт. – Видели, как они дерутся? Никогда не думал, что бабы могут так драться! Каждая из них унесла с собой больше десятка наших! И это тут, у нас, в лагере, окруженные со всех сторон! А представляете, что будет, когда мы полезем на стены? Как же у них дерутся мужики, если бабы такие звери?! Похоже, конец нам тут пришел.
– Чего панику разводишь, Зерт? – послышался хриплый, резкий голос. Сержант Искир появился из ночной тьмы, как воплощение бога войны – седой, с кривым, сломанным когда-то носом, придающим ему зловещий демонический вид, в черной вороненой кольчуге и поножах – в полном боевом вооружении.
Поговаривали, что Искир вообще не раздевается, даже гадит в доспехи, чтобы всегда быть готовым к бою. Вранье, конечно. Сержант всегда казался таким чистым, будто только что надел свежевыстиранную одежду. Как он умудрялся остаться чистюлей даже сейчас, в слякоть, – уму непостижимо. Хуже всего, что он требовал такой же чистоты от подчиненных, и не одна солдатская физиономия ощутила на себе тяжесть кулака ветерана.
Появление сержанта заставило замолчать солдат, коротающих время перед сном у костра, – не перед Искиром же откровенничать и делиться своими переживаниями. Эта бездушная боевая машина не то что не поймет – еще и высмеет за неосторожные слова, брошенные тоскующим солдатом. А ведь известно, что нет большей сладости для служивого, чем поплакаться о своей тяжкой жизни и обругать тупых вороватых командиров, которые ни в чем не разбираются и ведут демон знает куда – на верную погибель.
– Ничего не развожу. Правду говорю, – хмуро бросил Зерт, не глядя на командира. Сейчас было время недолгого отдыха от муштры, и надо же этой кривой твари явиться именно тогда, когда солдат так хорошо и приятно устроился у живого огня!
– Ну как не разводишь? – спокойно-зловеще осведомился сержант. – Ноешь, рассказываешь, как плохо в армии. Если уж попал сюда – не ной. Нас больше, чем тех, в крепости. И настоящих парней хватает – не таких, как ты, деревенский нытик! Возьмем крепость, позабавимся с девками, пограбим ардов. Ты знаешь, что предатели, которые спелись с ардами, получили в банке миллионы золотых? Не знаешь? Так знай. Где, думаешь, эти деньги? То-то же! Ты бы оставил деньги где-нибудь без присмотра? Вот и они не оставили. Крепость полна денег! А деньги – это все! Девки, вино, вкусная еда, красивая одежда, дом в твоей дерьмовой деревне! Уволишься из армии – когда закончится контракт, конечно, – купишь себе дом, женишься, детей заведешь! Что, плоха служба в армии? Да за счастье служить…
Сержант не успел закончить фразу – в его глазнице вырос экзотический цветок, и секунду никто не мог понять, что случилось. И только когда старый вояка свалился с чурбака головой в костер, стал виден блестящий бронебойный наконечник, высунувшийся из его затылка.
Солдаты прыснули в стороны, и только оцепеневший Зерт тупо смотрел на труп, волосы которого потрескивали, скручиваясь в пламени костра. Рядом свистнули еще несколько стрел – они вонзились в землю далеко от первой стрелы, и одна из них пронзила ногу Юстара, вскрикнувшего от боли.
Стрелы сыпались, а Зерт все сидел и смотрел, как лопается кожа сержанта, обнажая обгоревшее мясо, как поднимается дым от одежды и сладко пахнет жареным. В голове билась мысль: «Я теперь долго не смогу есть жареного на углях мяса!»
В лагере трубили трубы, солдаты срочно вооружались, суетились командиры, прежние и новоиспеченные, ждали атаки. Но атаки все не было, из темноты часто сыпались стрелы – длинные, смертоносные, с красным оперением, такие были только у ардов.
После первых минут замешательства командующий армией отправил отряды для поимки невидимых убийц. Как, в общем-то, и ожидалось, поиски негодяев ни к чему не привели. Следы ног – больших и поменьше – уводили в лес и там растворялись среди деревьев.
Выставленные возле крепости заслоны и посты наблюдателей убийцы вырезали или просто обошли стороной. Лазутчики показали очень высокое умение, что, впрочем, никого не удивило: если прошлой ночью полтора десятка ардов сумели пробраться в центр лагеря, что им стоит забраться на гору и оттуда послать стрелы по кострам, по палаткам – попробуй найди в ночи этих подлецов!
В результате нападения погибло не так уж много народа – человек сорок, не больше, ранено столько же, но эффект был силен – солдаты боялись спать в палатках, боялись зажигать костры. Дальнобойные ардские луки посылали свои стрелы на большое расстояние, и это расстояние увеличилось из-за того, что стрелки находились на большой высоте над лагерем. Некоторые стрелы летели в цель сверху, будто с небес, и укрыться от них можно было только под щитами.
После короткого совещания с офицерами полковник Юбар пришел к выводу, что нужно подыскать другое место для лагеря – открытое, далеко от холмов или гор, с которых удобно пускать стрелы. Выставить заслоны – чтобы арды не могли подойти на выстрел. А пока… пока пережить эту ночь.
