куда Кэри непременно вернется.
И не одна.
– Нет. – Она остановила Кейрена, который двинулся к центральному входу. – Люк задраен, и наверняка там есть наблюдатель. Нам сюда.
Неприметная дверца, ведущая в узкий боковой коридор. Здесь нет ковра и стены не забраны шпалерами. Голый, чистый металл с бляхами заклепок. Далекий гул моторов, которые разогревались…
…спешить надо.
Кейрен шел, опираясь на стену. Каждые несколько шагов он останавливался, чтобы перевести дух, бледнел, стискивал зубы и шел дальше.
– Здесь. – Кэри с облегчением остановилась у запасного выхода, который, впрочем, был задраен. И впервые Кэри порадовалась тому, что не одна. Конечно, спутник ее не столь уж силен, но если вдвоем налечь на ворот… несколько отвратительно долгих мгновений ворот не поддавался. А потом все-таки дрогнул и провернулся беззвучно.
– З-запасной выход? – Кейрен не без труда разжал руки. – Пр-р-редусмотрительно.
Он судорожно выдохнул и, смахнув пот со лба, велел:
– Вперед.
И вправду стоило поторопиться. Гул моторов неуловимо изменился, и теперь в нем проступали характерные рокочущие ноты.
– Галерея идет вдоль борта. Держитесь…
На высоте ярился ветер. Он вцепился в шляпку, пытаясь содрать ее, и широкая лента впилась в горло. Ветер отступил, но лишь затем, чтобы нырнуть под юбку, задирая, закручивая тяжелым жгутом ткани. А вдоль металлического, какого-то тусклого борта вытянулись скобы.
Ступить. И удержаться, не глядя в черноту под ногами.
И перебраться дальше по импровизированной лестнице, стараясь не думать о том, что произойдет, если ветру удастся Кэри сбить…
…падать высоко.
Она не упадет. И руки не столь уж хрупки, как кажется. Пальцы-веточки… перчатки скользят по ледяной коре… и каучуковая подошва ботинок – не лучший вариант…
– Вы как? – Кэри обернулась.
Кейрен дрожал, но держался. Он медленно, упорно полз по серому боку гондолы, перебираясь от скобы к скобе. До стальной спицы, от которой протянулись струны швартовочных канатов, оставалось два десятка футов.
Ерунда, если по земле.
– Вперед. – Дыхание Кейрена – белое облако, которое срывалось с губ. Он часто и много сглатывал, но слюна все равно выползала на щеку, застывая льдистым узором.
…и перчаток у него нет.
С каждым шагом спица ближе…
«Янтарную леди» повело, она медленно, со скрипом, провернулась, словно дразня, отодвигаясь от стыковочной мачты, а при следующем ударе ветра приложилась к ней боком. Застонал металл, и Кэри тряхнуло, точно дирижабль желал избавиться хотя бы от этой лишней ноши.
Кейрен стиснул зубы.
– Знаете, а нас ведь и раздавить может…
Если зажмет между кораблем и мачтой, то да. И нелепая какая смерть.
Страшная.
Брокк себе не простит… нет, не собирается Кэри умирать.
Со скрипом, ломая седую глазурь льда, расправлялись хвостовые перья. И медленно провернулись винты… значит, решено уходить.
Один за другим рвались канаты, удерживавшие корабль на привязи.
Спешить. Перебирать обындевевшие поручни, оскальзываясь, почти повисая на них, впиваясь в металл с удивляющей саму себя силой, переводя дыхание и все-таки задыхаясь.
Ближе.
К голой, гладкой с виду стене. Поручни должны быть, Кэри знает, просто надо… угадать… подождать, когда «Янтарная леди» провернется вокруг мачты… железный шарик на поводке, от которого вот-вот избавится. И ветер толкает, играет, пытаясь стреножить ноги мокрым полотном. Почему наверху так сыро? И так холодно.
– Леди, не то чтобы я вам не верил… – Кейрен повис, впившись в поручни, поглядывая вниз без страха, но с каким-то детским удивлением. – Но вот ситуация требует действия, вы не находите?
Темноту рассек луч света: заработал носовой фонарь. Он выхватил поле, где-то там, очень внизу, и черные кляксы-деревья, какое-то строение, хотя Кэри не помнит, чтобы у посадочного поля были строения, и саму мачту.
