приличествующие мины. Но ненадолго.
Пожилая дама, сидящая рядом с Глебом, с любопытством у него поинтересовалась:
– Вы правда писатель?
– В некотором роде, – неохотно ответил Корсак.
Пожилая дама, тоже уже немного захмелевшая от водки (а она пила водку, как и Глеб), пару секунд помолчала, а потом негромко продекламировала:
– Не надо, – прервал ее Глеб, поморщившись.
Пожилая дама замолчала и посмотрела на него с легким удивлением.
– Вы не любите немецкую литературу?
– Я не люблю Гете.
– Надо же, – удивилась она. – А ваш дядя его обожал. Выходит, он не имел на вас литературного влияния?
– Знаете, – неохотно произнес Глеб, – мы с ним много лет не общались.
– Много?
– Да. Двадцать пять лет. Лишь изредка перезванивались.
На лице пожилой дамы появилось удивление.
– Надо же. Четверть века! Но ведь вы еще так молоды.
– Это только кажется, – усмехнулся Глеб. – На самом деле я почти старик.
– Не наговаривайте на себя. Сколько вам? Тридцать пять? Тридцать восемь?
– Скоро сорок два.
– Для мужчины это не возраст.
– Для некоторых женщин – тоже. Некоторые женщины и в семьдесят лет вполне привлекательны.
Старуха фыркнула:
– Это точно не обо мне. Но спасибо за изящный комплимент.
– Простите, мне надо выйти покурить.
На улице похолодало. Северный ветер шелестел ветвями, покрытыми молодой, недавно пробившейся листвой.
– Не помешаю? – услышал Глеб чей-то негромкий хрипловатый голос.
Он обернулся и увидел седовласого джентльмена в алюминиевых очках и с сигаретой в руке.
– Не помешаете, – сказал Глеб.
Мужчина встал рядом и закурил.
– Скверная привычка, – сказал он, глядя на тлеющий кончик сигареты. – Когда-нибудь она загонит меня в гроб.
– Так бросайте, – небрежно обронил Глеб.
Пожилой джентльмен улыбнулся:
– Пробовал. Не получается.
Несколько секунд они курили молча, потом мужчина заговорил снова.
– Меня зовут Юрий Петрович Клинков, – сказал он. – Я местный библиотекарь.
– Очень приятно, – сказал Глеб, поглядывая на затягивающие небо тучи.
– Ваш дядя жил один и мало с кем общался, – сказал библиотекарь. – Хотя и букой он никогда не был. Всегда вежливый, чисто одетый… Разве что немного рассеянный. Как будто постоянно о чем-то думает. О чем-то таком, что совершенно не имеет отношения к нашей жизни.
Глеб ничего на это не сказал.
– Вы знаете, что ваш дядя писал роман? – спросил Юрий Петрович.
– Да. Он мне что-то про это говорил. Года полтора назад, по телефону.
– Он читал мне отдельные куски. Знаете, я, конечно, не литературный критик, но, по-моему, написано было очень неплохо. По крайней мере, живо. Вы не читали?
Глеб покачал головой:
– Нет. В последнее время я мало читаю. Знаете, как в анекдоте: «Чукча не читатель, чукча – писатель».
Библиотекарь улыбнулся бледными, чуть тронутыми сеточкой морщин губами. Немного покурил молча, затем негромко произнес:
– Я слышал, между вами и вашим дядей произошла какая-то ссора?
– Было дело, – сказал Глеб. Он выпустил изо рта колечко табачного дыма, посмотрел, как оно расплывается в воздухе, и добавил с усмешкой: – Я думал,
