– Что?
– Глеб Олегович.
Подполковник Кочетков кивнул:
– Ну, да. Так чем обязан?
Глеб пару секунд помешкал, не зная, с чего начать, и понимая, что его слова не вызовут восторга у начальника полиции.
– Я тут на поминках познакомился с некоторыми жителями города… – начал Глеб.
– Наверное, с Аделаидой Рудольфовной? – уточнил вдруг Кочетков.
– Э… Да.
– Не удивляйтесь моей осведомленности. Просто госпожа Краузе у нас что-то вроде вездесущего Фигаро. Она и там, она и сям. Она везде. – Кочетков хихикнул. – А вообще, она знатная старушенция, – сказал он затем.
– В каком смысле? – не понял Глеб.
– Она не просто старушка – «божий одуванчик». Богатая пенсионерка, рантье, меценатка.
– Откуда же у нее все это?
– Лет двадцать назад она доказала в областном суде, что несколько домов в городе принадлежали до мировой войны ее деду – Отто фон Краузе. И ей их отдали в аренду на пятьдесят лет. А она их сдала под магазины и рестораны.
– Ясно. – Глеб понял, что заходить издалека не стоит и лучше сразу взять быка за рога. – Игорь Васильевич, я пришел, чтобы поговорить о гибели моего дяди, Бориса Корсака.
– Так, – кивнул подполковник Кочетков, внимательно и приветливо глядя на Корсака.
– Я бы хотел знать… – Глеб сбился. – То есть… Я хотел бы вас спросить. Вы уверены, что пожар в музее стал результатом несчастного случая?
– Абсолютно, – с готовностью ответил подполковник Кочетков. – Мы не обнаружили следов поджога.
– Но…
– Я понимаю вашу обеспокоенность. Ведь вы потеряли близкого человека. Кстати, примите мои искренние соболезнования.
– Спасибо. Но мне сказали, что никакого следствия по факту пожара практически не было.
Кочетков чуть прищурил прозрачные глаза.
– Кто сказал? – сухо уточнил он.
– Ну… – Глеб пожал плечами. – В городе люди много об этом говорят.
– А вы поменьше слушайте тех, кто распространяет сплетни, – посоветовал подполковник.
– Вы открыли уголовное производство?
– Нет, это не понадобилось.
– Почему?
– По заключению пожарно-технической экспертизы, пожар в музее стал результатом неосторожного обращения с огнем. Так что, у нас не было причины открывать уголовное производство. Надеюсь, я все доходчиво объяснил?
– То есть, вам удалось точно установить причину возгорания?
– На все сто. В городе из-за сильного ветра и разрыва проводов были перебои с электричеством. Ваш дядя, царство ему небесное, зажег керосинку. А потом заснул. Порыв ветра распахнул створку окна, створка сбила керосинку с подоконника. Керосинка упала на пол, огонь перекинулся на шторы и ковер. Ну, а дальше – как водится.
– И у вас есть соответствующее заключение экспертов?
– В данный момент готовится.
Глеб вгляделся в лукавые глаза подполковника.
– А там вообще были специалисты? Они осматривали пепелище?
– Конечно! – Кочетков улыбнулся, сверкнув золотом зубов. – Мы послали туда целый взвод наших лучших криминалистов!
Глеб холодно прищурился.
– Не думаю, что смерть моего дяди – повод для шуток, – спокойно сказал он.
Подполковник Кочетков примирительно приподнял руки:
– Тушэ. – Затем опустил руки и объяснил усталым голосом: – Глеб Олегович, я сам, лично, был на пепелище. Там все невооруженным глазом видно. Да и не на что там особенно смотреть. Руины, обугленные балки, кирпичи, почерневшие от копоти… Сам черт ногу сломит.
– Ясно. Значит, тщательный осмотр специалистами не проводился.
Начальник полиции поморщился.
– Ну, вот! Опять вы за свое. Так сказать, со своим московским уставом в наш монастырь. Глеб Олегович, раскрывать преступления – моя работа. И уж
