что моя дядя – благородный рыцарь, а он оказался обычным проходимцем.
– Он влюбился в вашу маму, верно?
Глеб покосился на библиотекаря, тот покраснел и смущенно поправил пальцем очки:
– Извините, я не должен был…
– Да нет, все верно. – Глеб пожал плечами: – Этот чудак полюбил мою маму и почему-то вообразил, что может добиться от нее взаимности.
– Этот конфликт стал причиной вашего отъезда из Полесска? – осторожно уточнил Юрий Петрович.
– В некоторой степени, – нехотя ответил Глеб.
Юрий Петрович кивнул и вдруг встрепенулся.
– Ах ты, черт… – Он достал что-то из кармана пиджака и протянул Глебу: – Возьмите.
– Что это? – не сразу понял Глеб.
– То, что должно принадлежать вам.
Глеб взял протянутый Клинковым предмет. Это была курительная трубка – очень старая, почти древняя, с золотым мундштуком и костяной чашей, вырезанной в виде головы дьявола.
– Ваш дядя отдал ее мне за несколько дней до своей гибели, – сказал библиотекарь. – И попросил, чтобы я передал ее вам.
Глеб потер пальцами едва заметную трещинку на костяной чаше, погладил прохладный мундштук.
– Когда-то она принадлежала вашему деду, – сказал Клинков. – А тому досталась от его деда. Теперь она ваша.
Глеб повертел трубку в пальцах, не зная, что с ней делать, потом пожал плечами и сунул трубку в карман плаща.
На крыльцо вышла пожилая дама в шляпке с вуалью.
– Юрий Петрович, вы идете? – строго осведомилась она, ревниво посмотрев на Глеба.
– Да, Аделаидочка. – Он швырнул зловонный окурок в урну. – Приятно было с вами познакомиться, Глеб.
– Мне тоже, Юрий Петрович.
Библиотекарь кивнул Глебу и подставил руку «колечком» пожилой даме. Она взяла его под локоть, и оба удалились.
«Надо уезжать, – думал Корсак, шагая к гостинице. – И чем быстрее, тем лучше».
Родной когда-то город казался ему чужим. Знакомых лиц не было вообще. Кира… Мысли о ней снова начали тревожить Глеба. Эльза… Едва он вспомнил ее, как сердце его сжалось от тоски.
«Надо же, – с удивлением и горечью подумал Корсак. – Оказывается, все это еще живо… Уезжать! Уезжать как можно скорее!»
Подходя к гостинице, Глеб снова сунул руку в карман и достал сигареты. Краем глаза Глеб заметил, что из кармана его что-то выпало. Он остановился и опустил взгляд. На земле лежал сложенный вдвое листок бумаги. Глеб нагнулся и поднял его. Повертел в пальцах, затем развернул.
Надпись, отпечатанная на пишущей машинке, гласила:
«ВАШЕГО ДЯДЮ УБИЛИ».
Час спустя Глеб должен был мчаться на своей «бэхе» по пустынному скоростному шоссе. Но вместо этого он стоял возле двери кабинета, к которой была прикручена золотистая табличка с надписью: «Игорь Васильевич Кочетков, подполковник, начальник отдела».
Глеб постучал в дверь, подождал, пока из-за нее донесется «да!», затем нажал на ручку. Дверь открылась, и он вошел в кабинет.
В глубине большого кабинета, за коричневым пластиковым столом, уставленным компьютерами и факсами, сидел маленький человечек в полицейской форме, с бледным усталым лицом и гладко зализанными назад черными волосами. На тугих погонах у него поблескивали подполковничьи звезды.
Человечек взглянул на Глеба и широко улыбнулся, блеснув золотыми зубами. Однако в улыбке его не было ничего радостного.
– Здравствуйте, Игорь Васильевич! – поприветствовал его Глеб. – Я вам звонил полчаса назад. По поводу моего дяди, директора музея.
– А, да-да. Проходите, пожалуйста. Присаживайтесь! – Подполковник Кочетков широким жестом указал на кресло. Затем дождался, пока Глеб усядется, и продолжил все с той же вежливой златозубой улыбкой: – Слышал, слышал о вашем приезде. И рад познакомиться с вами лично.
– Слышали? – удивился Глеб. – От кого?
– Да уже весь город в курсе. Вы же, в некотором смысле, знаменитость из Москвы. Известный писатель, и вместе с тем – выходец из нашего города. Мы вами гордимся.
– Правда? – Глеб иронично прищурился. – Что, вы и книги мои читали?
– А как же! Ну, то есть, я-то не читал, все, знаете, времени не хватает. А вот моя жена – ваша большая поклонница. Кстати, нет ли у вас с собой книженции, чтобы подписать? Жена была бы рада. Автограф знаменитости, и все такое.
– Нет, книги у меня при себе нет.
– Жаль. – Кочетков вздохнул. – Ну-с, так что же вас ко мне привело, Глеб Андреевич?
– Олегович.
