надавила на него тремя пальцами и услышала знакомый щелчок. Когда потайное отделение распахнулось, из него хлынул свет. Желтые и голубые отблески упали на пыльную стену. Она подалась вперед и заглянула внутрь. О да. Теперь она вспомнила. Огненные алмазы ожили спустя века бездействия. Она услышала, как Татс подошел ближе, чтобы взглянуть на сокровище.
Тимара позволила взгляду задержаться на драгоценностях. Значение каждой из них наполняло ее память. Сиреневая диадема, которую Теллатор подарил ей на их годовщину, топазовые серьги, которые он привез ей спустя почти год своего отсутствия… Она отстранилась от воспоминаний, залезла рукой в сумку и достала светящуюся мягким светом лунную подвеску. Она посмотрела на украшение в последний раз. Теллатор носил подвеску в виде золотого солнца, сочетавшуюся с этой. Она часто видела ее на его обнаженном торсе, чувствовала ее тяжесть на своей груди, когда они занимались любовью.
Нет. Она никогда этого не чувствовала.
Тимара опустила подвеску в потайное отделение и позволила тонкой серебряной цепочке скользнуть следом. Еще миг она смотрела на вещи, напоминавшие о страстях другой женщины. О жизни другой женщины. Не ее. Она аккуратно закрыла ящик, который слился со стеной и закрылся со щелчком.
Она обернулась к Татсу. — Я закончила, — тихо проговорила она.
На его лице отразилось замешательство. — Что ты сделала? Здесь ты держишь свои…
Она покачала головой и пошла прочь. Проходя обратно по коридору она сказала: — Нет. Как я и говорила, я никогда не была здесь раньше. Я не держу здесь своих вещей. Я просто вернула то, что мне не принадлежало. Никогда.
В темноте она потянулась и нашла его руку, ждавшую ее. Вместе они вышли навстречу ночи.
— Это другой мир, — сказала Элис.
— Это мой мир, — спокойно сказал Лефтрин. — Мир, который мне хорошо известен.
Она посмотрела наверх на маленькие домики, приютившиеся на ветвях над головой. Через несколько минут они прибывали в Кассарик. Она решила, что когда они пришвартуются, она сойдет на берег и встретится лицом к лицу со своей прошлой жизнью. Она пойдет вместе с Лефтрином в Зал Торговцев и не только для того, чтобы подтвердить его рассказ о том, что драконы покинули Кельсингру, чтобы напасть на Калсиду, но и для того, чтобы предстать перед Советом и потребовать свою долю. Она будет с Лефтрином, когда он уведомит Совет о том, что передает под их опеку калсидийских пленников, будет с ним, когда он передаст Торговца Кэндрала и его письменное признание главе Совета, Торговцу Польск.
Несколько часов назад маленький рыболовные лодчонки, курсировавшие по реке, заметили Смоляного. С некоторых им выкрикивали приветствия и вопросы, некоторые оставили рыбалку и последовали за ними. По крайней мере две лодки бросились сообщить миру о возвращении Смоляного. Лефтрин отвечал всем одинаково: улыбка, взмах рукой и кивок головой в сторону Кассарика. Элис знала, что их переполняет любопытство. Каждая деталь вызовет интерес и массу вопросов.
С каждым стволом, мимо которого они проходили, она все больше старалась укрепиться в своем решении встретиться с предстоящим лицом к лицу. Пришло время перестать убегать, время доказать, что она начала новую жизнь на своих условиях. Когда она посмотрела наверх на бесчисленные домики, мимо которых они проплывали, то увидела, что вышедшие из них люди, указывают на корабль и что-то кричат друг другу. Элис ожидала, что их прибытие вызовет интерес, но не такой.
— Не уверена, что теперь мне здесь место, — сказала она тихо.
Вышедшая на палубу Тилламон, приблизилась к ней и встала у поручня рядом. Элис взглянула на нее. Она убрала свои черные волосы с лица и заколола на макушке. Чешуя, покрывавшая ее брови, бохрома на подбородке — все было выставлено напоказ. На ней было элдерлингское одеяние в зелено-золотым узором. Ноги были обуты в шлепки тех же цветов. Серьги свисали вдоль бугристой кожи у нее на шее. Она ответила на улыбку Элис, сказав: — Хеннесси и я отправляемся навестить его мать. Потом я отвезу его в Трехог, чтобы познакомить с моей матерью и младшей сестрой.
— И твоим старшим братом, — поддразнила Элис.
Тилламон лишь улыбнулась еще шире. — Думаю, Бендир, будет рад за меня. Сначала. Когда они с матерью узнают, что в перерывах между путешествиями на Смоляном я решила жить в Кельсингре, они поднимут шум. Но стоит мне рассказать, что Рейн отправился в Калсиду верхом на драконе, чтобы уничтожить город, они, вероятно, тут же забудут обо мне, — она сказала это с улыбкой и добавила. — Годами Бендир отвлекал внимание матери от своих затей при помощи нашего младшего брата. Теперь моя очередь.
Лефтрин ухмыльнулся, Элис же ее слова заставили задуматься о драконах и их миссии.
— Интересно, они уже на месте, — позволила она себе задать вопрос.
Лефтрин посмотрел на нее. — Нет смысла волноваться. Мы ничего ен узнаем, пока они не вернутся. Все что мы можем сделать на данный момент — это заняться своими делами. А у нас их полно.
— Как вы думаете, что с ними станет? — Тилламон кивнула головой в сторону пленных калсидийцев. Они сидели на палубе, хмуро наблюдая, как приближается Кассарик. Якорная цепь была свернута в кольцо, лодыжка каждого пленника была прикована к ней. Элис не была свидетелем «инцидента», который привел к столь радикальной мере. Она проснулась посреди ночи, когда Лефтрин вскочил с кровати и бросился к двери.
