В следующее мгновение до нее донеслись крики, звуки драки и удары тел о дерево. К тому моменту, когда она натянула одежду и побежала на шум, все улеглось. Разгневанная Скелли помогала Сваргу вытащить цепи, а Большой Эйдер в полуобморчном состоянии сидел за столом на камбузе, опустив голову с холодной мокрой тряпкой на затылке. Беллин стояла с дубинкой в руке, широко расставив ноги, и сердито наблюдала за пленными калсидийцами. На некоторых из них виднелись следы, оставленные ее дубинкой. Хеннеси же, у которого по подбородку струилась кровь, демонстрировал им медный клин, который использовался для укрепления линей. Бывшие рабы стояли бок о бок с членами команды, один из них прижимал к груди раненную руку. Выражение удовлетворения на его лице говорило о том, что он не придает большого значения боли.
— У нас был небольшой бунт, — объяснил ей Лефтрин, провожая Элис обратно в их каюту. — Они думали, что могут захватить Смоляного. Невежественные дураки. Не могу поверить, что они думали, что смогут сбежать на живом корабле.
С тех пор калсидийцы продолжали путешествия в цепях, закованные в кандалы, оставшиеся от рабов, которые Хеннеси втихаря перенес на Смоляного перед отправлением из Кельсингры. Это приводило Элис в ужас, но еще больше она ужасалась от ранения Большого Эйдера, которого мутило несколько дней после бунта. Несколько бывших рабов вызвались помочь управляться с кораблем, пока он не выздоровел. Сначала команда корабля с сомнением отнеслась к их помощи, теперь же казалось, что они почти были частью команды Смоляного.
Лефтрин глянул на пленных и покачал головой. — Торговцы никого не казнят, — сказал он. — Их приговорят отрабатывать свои преступления, скорее всего на раскопках. Это суровая и тяжелая работа, которая перемалывает людей. Или их выкупят обратно в Калсиду, назначив дополнительные штрафы за шпионаж.
Элис отвела от них взгляд. Не казнь, но смертный приговор, подумала она про себя. Это было несправедливо по отношению к людям, которых угрозами принудили сделать то, что они сделали.
— Похоже они оставили нам местечко в конце, — крикнул им Хеннеси. Он стоял со швартовыми наготове, пока Сварг направлял Смоляного. Элис вытянула шею и увидела, что существенная часть старого причала была заменена новыми досками.
— Швартуйся, — прокричал Лефтрин и покинул Элис. Они с Тилламон направились на крышу рубки, чтобы не путаться под ногами команды, суетившейся на палубе. Двое джамелийских торговцев, как и остальные купцы, уже были там. На обратном пути оставшихся членов экипажа непроницаемых лодок заставили трудиться вместе с командой Смоляного и бывшими рабами. Элис было прекрасно известно, что живому кораблю, когда тот шел по течению, едва ли была нужна помощь людей, но как заметил Лефтрин, «У занятого матроса меньше времени, чтобы попасть в неприятности. Среди них не найдется того, кто бы не мечтал поработать на борту живого корабля. Может быть, нам удастся найти парочку энергичных ребят, чтобы взять их обратно в Кельсингру и пополнить команду кораблей хранителей.»
Тут же был и торговец Кэндрал, он выглядел бледным, а под глазами у него пролегли темные круги. Он был особо неприятным пассажиром, так как постоянно ныл и жаловался, что его обманом втянули в предательство, и однажды даже пытался подкупить Лефтрина, обещая потом обогатить его, если он позволит ему сойти с корабля и «не выдаст» его. Элис было трудно даже смотреть на него. В этом путешествии на борту было слишком много народу, и Элис с нетерпением ждала, когда они все покинут Смоляного.
Чтобы встретить их собралась внушительная толпа. Элис узнала торговца Польск, и еще нескольких из Совета Торговцев. Некоторые были одеты в официальные одеяния Торговцев; все наблюдали за их приближением мрачно. Другие люди казались просто зеваками и случайными очевидцами, которые пришли на пристань, чтобы понаблюдать за зрелищем, которое могло сопровождать прибытие Смоляного.
Скелли спрыгнула с корабля на причал с первым швартовым и быстро привязала Смоляного. Она поймала второй швартовый, которые ей бросил Хеннеси, и в следующий миг живой корабль уже был надежно прикреплен к пристани. Им навстречу хлынули члены Совета и в тот же миг джамелийские купцы начали кричать, что их похитили и держали против их воли, а их инвестиции, их драгоценные непроницаемые корабли, были украдены. К ним присоединился торговец Кэндрал, увещивавший членов Совета не верить ни слову, сказанному о нем, Лефтрином или кем-то другим, и утверждавший, что его заставили силой подписать ложное признание.
Среди воцарившейся какофонии Элис заметила, что калсидийские пленники встали на ноги, подняли якорную цепь, котороя связывала их воедино, и начали неуклюже продвигаться к сходням. Их головы были низко опущены. Один мужчина что-то тихо бормотал, возможно, это была молитва. Когда они подошли к сходням, один из калсидийцев, находившийся в конце, начал неистово кричать и попытался вырваться. Остальные грозно посмотрели на него, а потом двое его товарищей схватили его и потащили вперед.
— Сядьте. Пока не до вас, — раздраженно сказал им Хеннеси. Его нижняя губа все еще была опухшей и синей, а его тон давал понять, насколько ему неприятны его подопечные. Но если они и поняли, что он обращался к ним, то не подали виду. Во всяком случае, они ускорили шаг. Торговец Кэндрал теперь кричал почти в истерике, что все обман, что он никогда не предавал Дождевые Чащобы. В то же время джамелийцы пытались перекричать его выкрикивая с ужасным акцентом обвинения в пиратстве и похищении людей.
Элис слишком поздно разгадала их намерения. — Не позволяйте сделать им это! — закричала она, когда первые четыре калсидийца шагнули на трап, а потом и в реку.
Остальные последовали за ним, увлекаемые сковавшей их цепью; одни с готовностью, другие — нет. Хеннеси и Скелли ухватили двоих последних, но вес прикованных к ним людей и течение вырвали несчатных из их рук, и те упали в воду. Серая река поглотила крик последнего человека, сомкнув над
