поднимали и уж тем более не помышляли о том, чтобы вот так бесцеремонно и откровенно вешаться на мальчишек и парней. Даже те две «прынцессы», что были рождены от богатых и влиятельных мужчин, и которым, по идее, положение их отцов могло позволить немного больше, чем их подружкам из «простых».
Неудивительно, что привыкший к такому положению вещей на родной станции Марк был порядком ошеломлен разнузданным поведением и речами хозяйской дочери! К тому же до него наконец дошло, что с ее стороны это было вовсе не бездумное, любопытства ради, подражание взрослым. Не игра! Уж слишком самоуверенно и деловито, а главное – привычно вела себя Эля!
…А та уже прильнула к нему вплотную, настойчиво и все более смело и бесстыдно шаря руками по его телу.
– Ну давай же, мутантик, обнимай меня! – услышал Марк будто сквозь слой ваты. – Я приказываю!
От ее рук по телу снова прокатилась тягучая дрожь, в ушах зашумело, перед глазами поплыл красноватый туман. Крыс, и без того уже выбитый из привычной колеи, дернулся, все еще пытаясь сбросить липкое, засасывающее наваждение, избежать, не допустить беды…
…Ноздри его предательски дрогнули, с недоверчивой жадностью вбирая тревожащий чувствительное, почти звериное обоняние запах ласкающейся к нему девушки. Теплый, живой и такой влекущий запах юной самки, возжелавшей и ВЫБРАВШЕЙ его, О’Хмару, среди всех прочих самцов – и молодых, и опытных! И, уже плохо соображая, что он делает, скавен машинально сжал в кольце рук послушно изогнувшееся тело.
– Мммм… – не то от боли (стиснул он ее, кажется, с непривычки и под действием пробудившихся инстинктов довольно крепко), не то от удовольствия простонала Эля и нетерпеливо потерлась об него, явно требуя продолжения.
Жаркая, сносящая все барьеры разума и осторожности волна ударила Марку в голову, прокатилась по телу и вдруг разом стянулась пульсирующим комком странного, непривычного, но почти приятного напряжения где-то внизу живота.
«…Продолжения тебе? А не слишком ли ты раскомандовалась, девка?»
Решительный и (от уязвленного самолюбия) довольно грубый рывок на себя, резкий разворот, толчок назад, тонкий вскрик – и вот уже Крыс сам прижал девушку спиной к стене. Крепко прижал, как делали это мужчины его станции со своими женщинами. И она, недавняя самоуверенная «госпожа», преодолев мимолетный испуг, вдруг осознала: роли поменялись, и власть теперь принадлежит не ей. Но почему-то не стала – как уже привычно ожидал скавен – качать права и сопротивляться. Наоборот – поддалась, покорилась, снова прильнула, обвилась вкрадчивой лианой, потянулась губами к его искусанному рту, а рукой…
– Элька, мать твою, ты че творишь, коза драная?! А ну отцепись от парня!!!
Возмущенный вопль неведомо как и зачем очутившегося тут Кевлара (потом выяснилось, что Гай отправил его искать пропавшего новичка) обрушился на них, словно ведро ледяной воды. Вздрогнув, сплетшаяся в тесном объятии парочка неловко расцепилась и отпрянула друг от друга.
И тут же – с другой стороны – прилетело не менее грозное и возмущенное:
– Что тут происходит?! Эля? Элечка, дочка… Он тебя…
В окружении своих «шестерок» у ближней колонны стоял тоже непонятно как появившийся тут Мазюков, и лицо его медленно наливалось кровью.
Сердце Крыса, еще толком не опомнившегося после всего, что с ним только что происходило, но уже инстинктивно почуявшего беду, оборвалось и ухнуло вниз.
– Взять его! – свирепо рявкнул владелец Атриума.
И в следующий момент двое его охранников сбили Крыса с ног и заломили ему руки за спину, вынудив рухнуть на колени.
Элечка, душераздирающе всхлипнув, бросилась к отцу и спрятала лицо на его груди.
– Ах ты, паршивый мутант! – медленно прошипел Мазюков, обнимая дочку и гладя ее по растрепавшимся волосам. – Да как ты только посмел?!
– Я не тронул ее! – хмуро возразил скавен, глядя перед собой. – И не собирался даже. Но…
– Он врет! Врет! – вдруг пронзительно закричала Элечка, отрываясь от отцовской груди и прожигая скавена полным ненависти взглядом. – Это он меня начал… первый… Он!!!
И тут она совершенно натурально разрыдалась, спрятав лицо в ладонях.
«Че-го-о-о?! – оторопел Марк, аж задохнувшись от такого чудовищного поклепа. – Ах, ты ж… стерлядь крашеная!!!»
Он едва сумел сдержаться и поспешно стиснул зубы, чтобы не ляпнуть это любимое ругательство Алхимика (тот вообще был мастером словообразования) вслух!
Тут, на его счастье, вмешался Кевлар:
– Он действительно не трогал ее! – сказал гладиатор, твердо глядя в бешеные глаза олигарха. – Я все видел. И слышал. Борис Леонтьич, честное слово, не виновен парень! Она сама…
– Он тоже врет!!! – заголосила пуще прежнего Элечка. – Они оба врут!!! Папа… папочка, не верь им! Я не виновата! Папочка!!! Этот мутант сам… подстерег меня, схватил и… я сопротивлялась… А он… он…
На крики девчонки стали сбегаться обитатели и сотрудники Атриума. Скоро образовалась настоящая толпа любопытствующих. Все галдели и переговаривались, выясняя подробности и делясь услышанным. Крыс увидел, как примчавшийся Гай что-то спросил у Кевлара, а тот ему ответил. Брови
