Нанданы-Смерти. Мужчина повел шеей, шаря, прошелся по груди, в надежде зацепить подвеску, и, в тысячный раз не найдя, выругался, с грохотом опустив кулак на стол.
Сабир Свирепый наконец узнал о бедственном положении дочери. Сыграли роль не только слухи и сплетни, но и довольно убедительные свидетельства разведки. И едва не проклял Землю и Небеса. Он отделен от Бану месячным переходом, зажат, обложен и окружен со всех сторон. С севера – бежевыми, которые не нападают, будучи занятыми Маатхасом, но и пройти не дают; с запада и юга – черными Дайхаттами, которые уже убили двух его племянников и брата Ванбира; с запада – сиреневыми, которые в лице Идена Ниитаса не давали ему пройти и никак не оказывали поддержки. Чтобы прорваться к ней, придется сначала каким-то образом расчистить себе дорогу. И даже если у Сабира все получится, учитывая численное превосходство его воинства в моменты соединения всех армий, подобное решение не заслуживает высокой оценки.
Бансабира, к счастью отца, не была ни дурой, ни трусихой. Все, что она делала, как показала практика, преследовало какую-то цель. И если сейчас она оказалась там, на юге Золотого танаара, стягивая на себя войска Раггаров и Шаутов, которые никак не унимались, надеясь отомстить за Сциру Алую и еще нескольких родственников, значит, Бансабира предполагала такой исход событий. Даже если рассчитывала, что все будет иначе, она не могла не предполагать возможной осады. В конце концов, ей ли не знать, насколько измор надежное средство при взятии надоевшего, до костного мозга ненавистного врага?
Чтобы потери, лишения и тяготы дочери не оказались напрасными, Сабир непременно должен был перераспределить расстановку сил на юго-западе Яса. Да и поддайся он импульсу, все равно ничего бы не вышло. Каждый из тех тысяч, что он ведет, потерял или кого-то из родителей, или среди братьев и сестер, или кого-то из детей. Если сейчас Сабир заявит, что они бросают кампанию на юге, чтобы помочь его дочери севернее, тем самым обесценив жертвы в своих рядах, собственные люди на него обозлятся. Может, до бунта и не дойдет, но в такой изматывающей ситуации сомнения в сердцах твоих сподвижников недопустимы совсем.
Ноябрь на Ангорате выдался теплым и сулил щадящую зиму. Нелла, укутанная в шерстяной плащ, возвращалась в покои. Возраст брал свое: вот уже почти шестьдесят лет она ходила по широкой груди матери-земли, и долг храмовницы весил теперь больше, чем в тот год, когда она получила священные знаки. Скорей бы уже Шиада набралась ума-разума и смогла занять положенное место. Тогда Нелла сможет вздохнуть спокойно, в последний раз пройти тропу То’он Надара и постичь истинную мудрость, доживая век под сенью Древней Паучихи Нанданы.
Пожаловал Верховный жрец. Ему пошел уже восемьдесят первый год.
– Светло утро и светел твой день, Таланар, – приветствовала храмовница.
– Богиня в каждом из нас, Нелла, в сердце и разуме, на земле и на небе, – неспешно прошел в кресло напротив и сел.
– Все ли у тебя хорошо? – спросила теплее обычного.
Таланар едва заметно улыбнулся в седую бороду:
– Мать бережет меня.
– Какие вести привез твой преемник?
– Добрые. Сайдр подтвердил все наши видения о событиях в Орсе и Адани. Агравейн жив, и теперь его отец просит нас о чести провести Обряд Царственного Огня и Венценосных Вод.
Нелла с достоинством кивнула.
«В игру вступила королева Гвен, и ее партия может всем нам стоить дорого», – мысленно оповестил друид.
«Гвендиор рискнет всем», – отозвалась жрица.
«Полагаю, ты не станешь мешать?»
Храмовница, отстраненно уставившись в точку, ответила вслух:
– Что бы ни сделала королева Гвен, исход предрешен. А вот урок, который медведи пожнут от змей, определят они сами.
– Чтобы понять смысл грядущего, надо позволить ему случиться, – согласился старец.
Храмовница поднялась, подошла к дровнице, подкинула полено в камин. Выпрямилась, не оборачиваясь к собеседнику и глядя в пол.
– Давно не было вестей от нашего сына, – безлично заметила жрица.
Таланар подтвердил – и впрямь.
– Отправь Сайдра в Кольдерт.
Таланар нахмурился: ради Гленна, что ли? Нелла неторопливо качнула головой и развернулась:
– Шиада родила.
Таланар безмолвно вскинул на нее проницательные синие глаза. Как ни был напряжен взгляд друида, храмовница медлила.
– Нет, – выдохнула женщина наконец, в ответ на невысказанный вопрос.
Таланар закивал с задумчивым видом: да, глупо было надеяться, что от герцога Лигара может родиться что-то в известном смысле угодное Праматери. Мало быть хорошим человеком, чтобы быть полезным богам.
Мудрец встал, пообещал отправить Сайдра за новостями ко Второй среди жриц (правда, после зимнего солнцестояния, когда, рожая Сына, Великая
