Мать возродит Круг) и простился согласно обычаю. Нелла видела, что складка меж старческих бровей так и не разгладилась и ничуть не уступала ее собственной.
Братья спешились после тренировки верхом и отвели коней. Тирант поддерживал хромающего к замку Гленна – в пылу схватки он растянул сухожилия в бедре. Гленн не видел, но чувствовал, как блондин недоволен. Нет, не тем, что стал причиной травмы брата, а тем, что теперь, пока он не поправится, Линетта даже ночевать будет подле друида. Малолетняя жрица и так не отходила от него ни на шаг, и Гленн потакал ей, что Тиранта бесило несказанно. Приехала сюда со своего острова и встала между братьями, как клин. А ведь все так хорошо было. Пока
Убеждать Тиранта в том, что не променяет брата ни на кого иного, Гленн устал. Перебесится и успокоится. Время, как всегда, само все докажет.
Ко всему сейчас возникло важное дело. Брат отвлечется от собственной ревности, они выберутся из Кольдерта, развеются – в конце концов, им куда ближе скитания странников, нежели уют домашнего очага.
– Что за дело? – воодушевился Тирант, услышав новости.
Несложное, пояснил Гленн. Королева приказала, едва минут декабрь и морозный январь, съездить в Гуданский монастырь за какой-то монахиней. Тирант остановился и недоуменно почесал затылок.
– Мм, подожди… То есть это как? Это мы с тобой, два здоровых мужика, поедем за какой-то бабой к благочестивым девственницам?
– Поуважительней, Тирант, – ехидно протянул Гленн, расплываясь в ухмылке. – Они Иисусовы невесты.
– А, плевать. – Тирант отмахнулся. – Дела это не меняет. Надеюсь, верхом? – всерьез обеспокоился силач. – Я не переживу всех этих повозок, сундуков и противного скрипа колес, которые, что ни день, слетают с осей!
Закончив перечень потенциальных бед, блондин приобрел окончательно испуганный вид.
– Не ворчи. Лучше развлекись, – посоветовал Гленн. – Могу посоветовать за стеной королевской крепости один трактир. Думаю, кому-то там давно отвели постоянное место, – подмигнул друид.
Тирант басовито загоготал.
Оказавшись в стенах замка, который во все времена хорошо отапливался, Гленн почти сразу ощутил, как заныло растянутое сухожилие.
За окном поднималось низкое, бледно-золотое зимнее солнце. Линетта на мгновение отвлеклась и выглянула в окно. Норан забарабанил плотно укутанными ножками по кровати. Жрица едва слышно вздохнула и с улыбкой вернулась к малышу:
– Ладно, непоседа, вставай. – Линетта накинула на него утепленный плащ и скрепила серебряной пряжкой. В дверь постучали – служанка принесла письмо. Жрица, наскоро затолкав свернутую трубочкой бумагу в рукав, вывела Норана на улицу: зима или нет, а юный принц прогулки любит и ждать не привык.
Малыш резвился как мог. Матери и няньки тоже привели детей, так что компаньонов Норану хватало. Одним глазом поглядывая за малышом – да что с ним случится, это ведь принц, – Линетта развернула бумагу: это Гленн сообщал, что не сможет сегодня, как обычно, прогуляться с ними. То-то она удивилась, что его еще нет во дворе: обычно жрец никогда не опаздывал. Должно быть, что-то серьезное. Девушка прочла дальше и, всхлипнув, вздрогнула – занемог.
Жрица быстро огляделась и постаралась взять себя в руки: другие уже заметили, что с ней что-то не то. Так нельзя, отчитала себя девушка, жречество воплощает таинство, нечего показывать всем свои мысли, ее ведь учили! Правда, старшие жрицы никогда не говорили в годы учения, что, как себя ни веди, что ни делай – скрыть любовь невозможно.
К Линетте на лавочку подсела одна из молодых мам, чей ребенок – мальчишка лет трех – играл с другими в деревянных рыцарей под неусыпным контролем нянек.
– Что с тобой, Линетта? Переживаешь за принца? Ну так не стоит, – умудренным голосом поведала женщина. – Тут есть кому за ним приглядеть.
Линетта улыбнулась, поблагодарив за совет. Собеседница не унималась – похоже, жрица лукавит. Наверное, все дело в любовной тоске? Или в том письме, что Линетта сейчас прочла? Дурные вести?
Жрица согласно кивнула – да, все именно так, письмо из дома, со Священного острова. Такая тоска крутит, что сил нет. Последнее добавление для Линетты стало роковым.
– Ну, дитя, – сказала женщина с высоты своего девятнадцатилетнего возраста и двукратного материнства, – я тоже не родилась в Кольдерте. Я жила в гуданском замке, пока отец не устроил мой брак с сиром Айленом Дортом. Потом я переехала в его поместье, а потом, после последней войны, в которой мой благородный супруг так отличился, – она растянула эти слова, смакуя, словно запеченные в меду груши, – король пригласил нас жить в замке. И вот я здесь, и уже пять лет, как уехала из родного дома за мужем.
Линетта отстраненно улыбалась, пока восторженно-глупое эфемерное создание с каштановыми косами заливалось историей своего супружества. Да, эта «многоопытная» дама пять лет не видела дома, а она, Линетта, всего год с небольшим. Да, леди Дорт была моложе, и ей было страшнее, чем жрице сейчас. Но она-то уехала за мужем, который дал ей сыновей, и в них женщина нашла смысл жизни. А сама Линетта? За кем уехала она?
Настроение у девушки совсем упало. Наскоро распрощавшись со стрекотавшей леди Дорт – при этом перебив ее посреди увлекательной повести о
