Майк покачал головой.
Лещинский передал индейцу трубку. Чиркнул водоветроустойчивой спичкой, помогая ему прикурить. Трубки были сделаны руками Семеныча: нарочито грубоватая, мастеровитая работа.
– Жаль, молодой человек, искренне жаль, – приговаривал профессор, раскачиваясь с мыска на каблук. – Наверняка североамериканские индейцы имеют самобытный взгляд на все те вещи, что случились с нами. И было бы крайне интересно узнать ваше, так сказать, видение проблемы.
– Спросите Натали, – буркнул Майк, не выпуская из зубов мундштук.
– Хотели бы, но вот незадача – Натали не пришла, – пожаловался Лещинский. – Этот ловец снов у тебя? Сам сделал? Для чего он тебе здесь?
Майк вздохнул, затем выпустил сквозь нитяную паутину дым.
– По поверьям, добрые мысли проходят через отверстие в центре к человеку, а злые – запутываются в паутине, – пробубнил индеец.
Профессор встрепенулся.
– Я ведь излагал нечто подобное! – Он взмахнул трубкой. – Мы все оказались на Эдеме, поскольку были достойны рая! Мы проскользнули через отверстие, а кто-то остался в паутине.
Лещинский с сомнением посмотрел на индейскую деревяшку. Бывшего гвардейца, а ныне – главного режиссера и сценариста – до сих пор терзали угрызения совести из-за того, что в конце худсовета дал волю нервам и напугал Младшую. Темный осадок, которому он позволил подняться из глубин души, все еще туманил ему взгляд. Свои истинные чувства приходилось скрывать за излишней суетливостью и административным восторгом.
– Хотел бы я, чтобы было по-вашему, Аркадий Семенович, – сказал он. – Но боюсь, что Эдем – это все еще паутина.
– Что вы такое говорите, Костя! – округлил глаза Семеныч. – Вы полагаете, что испытания не закончились?
– Счастливчики, которые проскользнут через отверстие ловца снов, окажутся на Сфере, – высказался Лещинский.
Все трое уставились на неровный шар, тлеющий в ночи отраженным светом. Попыхтели трубками, выпустили по облаку дыма. Сфера висела над верхушками деревьев аллеи: объемная, с четко просматривающимся рельефом. Лещинскому показалось, что с прошлой ночи Сфера разрослась и обзавелась новыми структурами. Херувимы времени не теряли – строили не покладая рук ковчег, который приютит людей и арсианцев, нгенов и птичников, эдрако и центури, рептилоидов и гигантских насекомых-телепатов.
– С трудом верится, что мы проживем остаток жизни, не боясь фагов, – проговорил Семеныч. – Разумные расы получат новый шанс выжить. Пусть не здесь, но где-то далеко. Быть может, даже возродить цивилизацию.
Лещинский постучал кончиком мундштука по передним зубам. Да, херувимы обещали, много обещали, причем обещали то, что ему и его друзьям так было нужно. И Санатория, и весь Эдем вместе со Сферой в небесах доказывали, что за словами херувимов стоит умопомрачительная техническая мощь и созидательный порыв. Он не сомневался, что херувимы выполнят свою часть соглашения, само собой – после того как «курортники» сделают, о чем их попросили.
– Все так, Семеныч, все так. Пожалуй, поползу спать. Сегодня мы ударно потрудились.
– Да-да, – потирая брюшко, согласился профессор. – А сколько еще предстоит сделать!
– Майк, ты, в общем, присоединяйся к нам, – обратился к индейцу Лещинский. – Дело, конечно, добровольное, но каждый человек на счету, и ты наверняка пригодишься.
Дремлющий Ветер не ответил. Просто качнул головой, и понимай его, как хочешь.
Когда Лещинский уже повернулся, индеец поймал его за запястье и вложил в ладонь ловец сновидений.
– Тебе пригодится больше, – сказал он глухо.
– Ну, спасибо, – ответил сбитый с толку Лещинский.
…В его апартаментах хозяйничала Натали: поливала из хрустальной лейки цветы в горшках и поправляла газовые занавески на открытых окнах.
– Привет, – бросила она, услышав шорох открывающейся дверной мембраны, и снова повернулась к окну.
– Наташка… Ну слава богу! – Лещинский подошел к ней быстрым шагом, обнял сзади, нашел губами шею.
– Чего ты? – удивилась Натали. – Не кусай за шею, ты не гамацу.
Лещинский отпрянул. А когда Натали повернулась к нему, снова прижал к себе и принялся осыпать быстрыми, легкими поцелуями ее пахнущее фиалками лицо.
– Да что с тобой стряслось? Ты так весь крем с меня съешь, – Натали предприняла попытку отстраниться.
– Я соскучился, – признался Лещинский. – Я сейчас говорил с ребятами, и вдруг отчетливо понял, что Эдем – это может быть еще не конец. Наташка, существует вероятность, что мы не вырвемся из этого заколдованного круга, – он посмотрел на ловец снов в своей руке. – Беда в том, что я встречался с Тарбаком до Эдема, а он со мной – нет.
Натали рассеянно улыбнулась.
– Ты вроде не индеец, чтобы говорить намеками.
Лещинский взял ее за плечи.
