Они прошли мимо шкафа в прихожей. Изнутри раздавалось приглушенное хихиканье и какие-то шлепки.
– Нет, погоди, – пробормотал мужской голос. – Дай мне его снять.
Потом они прошли мимо ванной. Доносившиеся из-за двери смешки принадлежали явно двум девушкам.
– Нет времени сочнее и слаще весенней вакханалии, – услышала Гилла собственный голос.
Кларисса даже не оглянулась.
– Какая же ты все-таки странная, – сказала она через плечо.
Они прошли мимо закрытой двери в спальню и подошли к другой двери, тоже закрытой. Но Кларисса просто распахнула ее и заорала:
– Почта!
Извивающиеся на постели тела принадлежали Патрисии и Хейгуду. Гилла не знала, куда деть глаза. Слава богу, они все-таки были одеты – хотя бы частично. Патрисия выглянула из подмышки Хейгуда со смущенной улыбкой:
– Ребята, блин, у меня тут интимный деньрожденческий момент!
– Сожалею, – сказала Кларисса без всякого намека на сожаление в голосе, – но у Гиллы свидание. – Она ткнула пальцем в сторону гардеробной. – При- и-ятно повеселиться, Гиллашка-милашка, – протянула она, и Хейгуд фыркнул от смеха.
Гилла похолодела.
– Кто там внутри? – спросила она Клариссу.
– Тебе понравится, – прощебетала Кларисса. – Специальное угощение. – Она развернулась на каблуках и направилась к двери в спальню, крича: «Кто вызывал почтальона?»
– Ты в порядке, Гилла? – спросила Патрисия. Она выглядела встревоженной.
– Ага, все хорошо. Кто там?
Патрисия улыбнулась:
– В этом вся суть игры: не знать.
Хейгуд просто раздраженно посмотрел на нее. Гилла состроила ему рожу.
– Иди повеселись, – сказала Патрисия. – Если тебе понадобится помощь, сразу зови нас, ладно?
– Ладно. – Гилла осталась там, где стояла, а Патрисия и Хейгуд снова начали целоваться, не обращая на нее внимания.
Она могла вернуться в гостиную. Ей не обязательно было делать это. Но… кто там?
Гилла вспомнила ощущение, которое испытала в объятиях Фостера, вспомнила тепло, шедшее от его рук… и вдруг поняла, что идет к двери гардеробной. Она открыла дверь и, подслеповато щурясь, попыталась разглядеть, кто там внутри.
Чья-то рука втащила ее внутрь.
Вешалки, как ветки, в темноте цеплялись за волосы Гиллы. Двигаться здесь, в гардеробной, было почти невозможно из-за навешанной одежды. Чье-то тяжелое тело навалилось на нее, прижимая спиной к стене. Ничего не видя, Гилла вытянула руки и на ощупь попыталась определить, кто это. Сильные руки начали шарить по ее телу, по груди, животу…
– Жиртрест…
Роджер!
Гилла зашипела, пытаясь сбросить его с себя. Но он был так силен! Он навалился на нее, прижался губами к ее губам – и самое ужасное было то, что Гилле не противно.
Не в силах ничего сделать, она резко отвернула лицо. Из-за этого его губы оказались прямо около ее уха. Обдав ее влажным теплом своего дыхания, он прошептал:
– Ты же знаешь, что хочешь этого, Гилла. Брось. Просто расслабься.
Слова проникали ей прямо в мозг.
Он засмеялся, и смех его звучал издевательски.
Гилла почувствовала, как волосы на шее у нее встают дыбом.
Она пихнула Роджера, пытаясь ударить ногой в пах, но он просто развел ее ноги в стороны коленом и рассмеялся:
– Детка, ты же понимаешь, что только так толстухе вроде тебя может что-то обломиться. Ты же знаешь это сама.
Гилла знала.
Она годилась только на это.
Слишком полные бедра… Но разве не должна ветвь быть сильной, чтобы удерживать вес плодов?
Слишком круглый живот… Но разве должны быть плоды дерева скудными и сухими?
