Он не хотел, чтобы повторился 592 год, когда сподвижники Родриганов устроили в коридорах замка резню враждебных им министров.
Я пожал плечами. Был лишь один способ это проверить.
Я подошел к двери и аккуратно ее толкнул. Глазам нашим предстал кабинет с глобусом и полками, уставленными книгами. Неподвижные доспехи из прошлых веков держали караул по сторонам спящего с раззявленным ртом камина. Мы вошли внутрь.
Три пары дверей вели из этого помещения в три разные стороны. За одними был виден отблеск свечи. Я переглянулся с Черным, и мы двинулись в ту сторону.
Я толкнул створку как раз в тот момент, когда за окнами взорвались фейерверки. Длинная молния света скользнула внутрь, очерчивая на полу спальни два темных силуэта.
Граф Детрано, сидевший в ночной рубахе и колпаке над огромной книгой, подпрыгнул со страху.
– Зачем ты меня пугаешь? – сказал он, щурясь. – Чем я снова тебя подвел?
Однако через миг он понял, что в спальню вошел вовсе не тот, кого он ожидал. Он привстал над столиком в алькове и широко раскрыл рот.
Может, виновата была свеча, в свете которой тени на его лице еще больше углубились, но главный шпион теперь выглядел как невыносимо уставший старик.
– Не один, а два трупа, – пробормотал он, когда мы вошли в круг света. – Будь я суеверен, решил бы, что это мертвые пришли праздновать Джурхад вместе с живыми. Арахон И’Барратора и Якобо Д’Эрзан, сам Черный Князь… Человек, который вырезал целую фехтовальную школу и половину членов рода Ламмондов, и другой, который ушел от десятка покушений и заключил перемирие с инквизицией, только бы меня достать. Я думал, что если и увижу вас, то исключительно как видения нечистой совести, проведывающие меня во сне.
– Не хватило совсем чуть-чуть, – сказал Князь. – Но твой убийца, граф, оказался не так уж хорош. Нанизался на клинок, будто свинья на рожон.
– И, несомненно, Арахон имел к этому какое-то отношение? Браво, Князь! Ты меня обманул. Я-то думал, что эта пешка уже сошла с доски.
Главный шпион громко захлопнул книгу. Я все время следил за его руками, готовый прыгнуть вперед, потянись он под столешницу или к одному из своих ящичков.
Детрано же повернулся ко мне.
– Я был на твоих похоронах, Арахон. Видел тебя в гробу.
– И не ошибся, – ответил я. – Но я не дам втянуть себя в рассказы о том, что случилось на самом деле. Видишь ли, мы ведь вторглись в королевский дворец и не хотим пробыть здесь ни минутой дольше, чем нужно.
Граф пожал плечами.
– Что вы хотите знать? Что Герт и Хенсе были моими людьми? Были.
– Хорошо, что ты бережешь наше время, – ответил Князь. – А я уж думал, что придется вырывать тебе ногти, чтобы ты, каналья, признался в своей вине.
– Ох… Неужто ты захватил свои любимые щипцы, прислужник Андреоса?
Черный поморщился и вынул шпагу, которая зашипела, выходя из ножен, словно змея.
Детрано даже не вздрогнул. Выглядел он как уставший старик, которому все равно. Но точно не как главарь большого заговора, своими щупальцами охватившего всю Сериву. Мне даже показалось, что он смотрит на приближающийся клинок с надеждой.
Я удержал Черного движением руки.
– Я тебя знаю, Детрано, – сказал я. – Если ты начинаешь говорить правду, то лишь потому, что за ней скрывается еще одна. Говори: это ты подкупил Ламмондов? Ты приказал похитить дочь Хольбранвера и пытался забрать у него тенеграф? Это ты послал…
Я не закончил. За нами, где-то в путанице коридоров, прогремел гром. Лицо Детрано обмякло, словно у человека с гангреной, увидавшего пилу для кости. Он внезапно как-то уменьшился, сгорбился.
– Вам нужно отсюда уходить… сейчас же! – сказал он.
– Чудесно! – засмеялся Князь. – Наверняка тебе будет только на руку, если мы исчезнем. Но мы еще не закончили. Мы даже не начинали.
Клинок приблизился к шее графа. Его кадык подрагивал, словно перерубленная напополам гусеница.
– Подведем итоги, – сказал я. – Приказы, которые получали Ламмонды и те двое убийц из Коппендама, они исходили от тебя?
Броня иронии и уверенности в себе окончательно спала с Детрано, и я гадал, настолько ли он хороший актер или правда боится.
– Да, одни приказы днем, другие – ночью, – пробормотал он. – Вы ничего не понимаете. Я не могу ему противиться, но не могу и пойти против короля. Днем я пытаюсь… уменьшить вред. Это единственное, что я могу сделать, понимаете? Уменьшить. Ради всеобщего блага.
Я схватил его за рубаху и притянул к себе.
– Ради всеобщего блага? Ради этого блага ты приказал похитить ребенка, а твои приспешники похитили Иоранду? Пытался убить Хольбранвера в темном переулке?
– А знаешь, что произошло бы, если бы я не пытался контролировать ситуацию? Думаешь, что тогда случилось бы с Саннэ? С твоей Иорандой? Если бы
