Он подошел ближе. Теперь я видел, что за золотой маской поблескивает пара молодых, почти ребяческих глаз. Наверняка это был его первый или второй год в страже. Нам повезло: более опытного гвардейца обмануть мы бы не сумели.
Князь тоже это понял, поскольку сразу же перехватил инициативу. Повис на плече парня и несколько нетвердо произнес:
– Я и мой друг поспорили, ну, на деньги, понимаешь? Что мы спрыгнем вниз. С террасы. Ну, я согласился, потому что, понимаешь, десять эскудо, но только в том случае, если он тоже прыгнет. Ну, мы и прыгнули! Представляешь? Прыгнули! – Князь громко захохотал.
– Господа, ступайте за мной, – спокойно сказал стражник. – Капитан захочет с вами поговорить.
– Капитан? Да срал я на капитана! Видишь это, парень? Знаешь, кто я такой? – Князь сунул ему под нос кулак с блестящим перстнем.
Глаза под маской сузились. В полумраке парень видел золотой герб на щите, усаженном бриллиантами, но явно не мог вспомнить, кому он принадлежит. Знал лишь, что перстень очень, очень дорогой.
В этом городе герб Черного Князя в последний раз видели пару лет назад, а в огромной толпе министров, комиссаров и высоких чиновников, нанятых королем, не так-то просто разобраться.
– Я проведу милостивых государей… к лестнице.
Я старался не показать, какое облегчение принесли эти слова. Все это время я держал руку на шарфе, рядом с рукоятью шпаги, которую мог бы выхватить одним движением. Я даже встал на идеальном для выпада расстоянии – рассчитывая, что сосредоточенный на Черном гвардеец не заметит этого маневра.
Еще больше я обрадовался, что не пришлось начинать вечер с убийства. Вспомнилась моя бабка, которая всегда говорила: во время праздника Джурхад люди, сбрасывая свои ежедневные маски, раскрывают огромное окно, сквозь которое на них может сойти как добро, так и зло. Джурхад – это единение, при котором душа соединяется с миром. И этот процесс нельзя отравлять, поэтому…
Я встряхнул головой. Ведь это была не моя бабка, и ничего из сказанного ею совершенно меня не касалось.
А еще я понял, что это не была и бабка Арахона. Старая женщина говорила все это Кальхире.
Я вздрогнул и ускорил шаг, чтобы догнать стражника, который вместе с Черным уже почти добрался до лестницы. Под теплым ночным ветром кусты кланялись им, словно аколиты.
– Туда, милостивые господа, – сказал парень, когда мы приблизились. – И не забывайте: нижний сад под запретом. Есть законы, что касаются всех, кроме короля.
Черный Князь похлопал парня по плечу и что-то пробормотал, а я сделал вид, что поддерживаю товарища. Мы двинулись в сторону, откуда доносились музыка и смех.
Недолгий подъем – и над последними ступеньками показался ослепительный, словно солнце, полный золота и шелков бал. Шаг Князя сразу же стал тверже.
У нас получилось.
Мы прошли меж танцующих пар, меж графов, герцогов, графинь, вице-министров, министров, генералов, полковников, ректоров, послов и консулов, высоких инспекторов, куртуазных и богатых матрон, меж всех тех Ламмондов, Родриганов, Эстувиллей, И’Деррано и представителей дюжин меньших родов, что сгрудились на террасе верхнего сада, – в толпе этой выглядевших совершенно обычно, лишенных мощной ауры, окружавшей их в их собственных имениях.
Я задумался, не таково ли истинное значение королевских балов – показать всем этим людям, что они лишь одни из многих и не могут тягаться с властителем. И пусть они жрут с золотых тарелок в пропотевших одеждах, толкаясь локтями и наступая друг другу на ноги, не понимая, что от людей внизу, за пределами дворца, отличаются они лишь более дорогими декорациями.
На изукрашенном помосте музыканты играли придворный контрданс, пот стекал из-под париков на их красные лбы и виски. Одна из пар промелькнула рядом со мной. Женщина в маске лисицы оставила своего партнера – танцор кружился еще мгновение, удивленно глядя на пустые руки. Она же попыталась увлечь меня в танце, однако я стоял не двигаясь, а когда она приблизила лицо, чтобы что-то сказать, сквозь отверстия маски она увидала глаза фальшивого Арахона. Глаза незрячие и глубокие, словно колодцы.
Она скрыла замешательство за переливчатым смехом и скрылась в толпе.
Глаза ее кого-то мне напомнили, но я не мог вспомнить, кого именно.
Мы пробирались сквозь толпу, пока не добрались до середины центральной террасы. Поверх голов танцующих мы увидели пустой трон с красной подушкой. Он был установлен на возвышении, под балдахином из блестящей золотой парчи. Рядом с ним стояло в карауле двое стражников. Однако короля не было видно.
– Думаешь, властитель болен? – склонился я к уху Черного.
– Нет. Я читал рапорты шпионов инквизиции. С некоторого времени…
Ему пришлось замолчать, так как именно в этот момент между нами вклинилась кружащаяся пара, и локоны девушки хлестнули меня по лицу, словно пропитанный парфюмами бич.
