Когда туннель был уже почти открыт, в тени Князя, распростершейся подо мною, засветились яркие точки. Я поднял голову и увидел, что его вздымают вверх клинки, прошившие его тело навылет. Воздух наполнился запахом жженой крови и дыма.
И тогда я открыл укорот.
Нырнул в него, словно в прорубь, в последний момент краем глаза увидев, как Якобо Д’Эрзан, герой Риазано, возносится под потолок и его разрывает в клочья одним движением сияющий ангел войны.
Капли крови брызнули на окруженное ореолом лицо.
Тень исчезла, но я был уже по ту сторону, в укороте, который вел такой тенесторонностью, какую только и могло вынести человеческое тело.
Однако противник не остался на светлой стороне. Он ворвался в тенепространство следом за мной и мчался, будто разъяренный слон, ломал противотечения, словно галеон, режущий волны, разбрызгивая во все стороны пену тьмы.
Вырвал он из-за пояса бич чистого света – нечто немыслимое в тенепространстве, щелкнул им и попал мне по плечу. Не в мое человеческое тело – в меня.
Сильнее внезапной боли меня испугало то, что ему хватило одного взгляда, чтоб понять то, чего не понимал никто на светлой стороне: что Ирахон – лишь моя марионетка.
Мне должно было уйти от своего преследователя. Если бы я сейчас отворил укорот куда-нибудь в Сериву, он отправился бы за мной, выскочил из мрака, как проклятущий сверкающий кит, и зарубил бы меня своими четырьмя световыми мечами, прежде чем я пошевелил бы пальцем. Разве что…
Внутри тенеукорота я отворил новый, прямиком в глубочайшую тенесторонность, до которой я только сумел дотянуться.
Соединенное со мною человеческое тело ответило вспышкой боли. Его плотно объяло кипящее одеяло тьмы. Я отскочил от предательского течения, которым нормального человека разорвало бы в клочья. Замороченный болью, я с трудом мог заставить ноги марионетки сделать несколько шагов, а потом снова отошел в сторону.
Сияющий силуэт вывалился из укорота сразу за мной.
И мигом столкнулся с мощными противотечениями, которые попытался одолеть грубой силой. Я же тем временем отворил укорот в светлый мир, даже не представляя, где вынырну.
Выпал я из какого-то шкафа, дымясь и воняя паленым мясом, с дымящейся шпагой в руках, а семья горожан, с которыми я столкнулся, подпрыгнула чуть ли не до потолка.
Толстая женщина с писком выронила котелок с едой, дети подскочили с мест, старик таращился, раззявив рот, в котором торчали три последних зуба. Я нырнул в тень духовки, чувствуя, как подгибаются подо мной колени. Каждый мой шаг мог оказаться последним.
В духовке я сделал еще один укорот, на случай, если Сияющий сумеет отследить тот, который я делал раньше.
Вывалился я на что-то твердое и покатился по полу. Глаза мои атаковали сотни световых игл – звезды, высыпанные на темно-синюю тарелку, раскинувшуюся над головой. Был здесь также и обелиск, устремленный вверх, словно палец.
Каким-то чудом я попал в Треснувший Купол.
Я был ранен, я и мое тело, все еще дымившееся: волосы мне опалила жуткая жара тенесторонности
Нет, это я терял сознание в двух телах, одновременно истекая кровью – как тень и как человек.
Сплавившиеся вместе под действием жара и давления больших тенесторонностей, мы соединились узами боли, ставши наконец-то одним целым.
Мне показалось, что перед тем как я потерял сознание, круг, наполненный звездами, превратился в зеркало. Я видел в нем собственное лицо: лицо Арахона, нависшее над моим.
Я хотел что-то сказать, но провалился во тьму.
Снилось мне, что я умер и что снова нахожусь в доме на улице Дехиньо, а рядом со мной сидели и смеялись Иоранда, Д’Ларно, Камина, Саннэ, Хольбранвер. И Хенсе – женщина, которую любил Герт. И жилистая бабка Кальхиры со своей ироничной всезнающей улыбкой на губах.
А потом над моим лицом нависла морда лисы, заслоняя небо, и долго задавала вопросы холодным человеческим голосом.
ІХ
– Дураки.
Это было первое, что я услышал, открыв глаза.
– Только дурак сует руку в огонь. Только дурак прыгает в бочку с кипятком, не попробовав сперва пальцем. Как ты мог быть таким наивным? Особенно ты! Ты ведь видел тенеграф!
Я пытался встать, но что-то дернуло меня вниз, врезаясь в плечи и бедра. Я был привязан к лавке в темном помещении с одним прикрытым светильником. К тому же либо у меня кружилась голова, либо пол качался.
Через минуту я понял, что каждое движение пола заканчивается легким рывком. До ушей моих донеслось потрескивание линей. Я был на корабле, пришвартованном у берега. Неужели это галера, которую мы безрезультатно искали с Князем? «Морской Змей»?
