рассчитывать лишь на свою смекалку и его воспоминания, которые пульсировали во мне, словно мощный подкожный источник. Черпая из них, я пытался изображать из себя человека.
Урок первый – хождение по предательскому, проваливающемуся полу дома.
Урок второй – беганье голышом, поднимание предметов, наклоны.
Урок третий – кража одежды с веревок для белья (заметил меня из окна какой-то ребенок, но я вовремя сбежал).
Урок четвертый – долгие актерские тренировки перед обломком зеркала (лицо словно деревянное, нет у меня человеческой мимики).
Урок пятый – добыча еды.
Этот последний теоретически был прост. Я ведь мог создавать укороты к ближайшим заселенным домам. Однако уже в момент перехода через первый же укорот я понял, что визит в тенепространство не будет для меня столь же приятным, как когда-то. Теперь я тащил за собой тело Арахона – тяжеленный якорь, который плохо переносит жар и давление.
При мысли, что, вероятно, никогда больше я уже не смогу прыгать сквозь черные пучины свободной тенью, меня охватила печаль, но такова уж была цена битвы с Врагом. Цена второго шанса.
Благодаря нескольким укоротам я, однако, раздобыл немного денег, еды и кувшин молока. И тогда после мучительного дня настало время урока шестого – сна (удалось, хотя опять пришла кошка и полночи мостилась на мне).
На второй день я был готов выйти в город. Ранним утром я выпроводил свое тело из дому. В слишком длинных штанах, в неряшливой рубахе и без сапог, я мог показаться моряком, не протрезвевшим еще после бурной ночи.
Прошло несколько часов, прежде чем я научился ходить среди людей. Следить за тем, чтобы ни с кем не столкнуться и одновременно – чтобы не зацепить чью-то тень, было тяжелее, когда со всех сторон атаковали меня звуки и движения.
Я еще плохо чувствовал расстояния. Особенно предательскими оказались понятия верха и низа, в чем я убедился, когда с улыбкой на лице свернул с улицы Квенха на улицу Йере, что шла ниже, вдоль выложенной камнями сточной канавы. Неожиданно мостовая бросилась мне в лицо. Я ощутил себя так, словно ударился об адски твердый поток тенепространства.
Будь высота между улицами немного больше, я наверняка переломал бы себе все кости, как несчастный И’Барратора.
Следующее, что я помню, это столпившиеся вокруг люди. Они смотрели на меня и комментировали, а я знал, что с момента падения все перемешалось у меня в голове, что суставы отказались слушаться и что если я встану, то буду выглядеть не как человек, но как гротескная марионетка. Поэтому я лежал на мостовой, а чем дольше я лежал, тем больше людей подходило, так как среди бела дня лежать на земле посреди людной улицы – явно не лучшая идея.
Я сблевал и что-то пробормотал. Это подействовало, и вскоре я снова остался один.
Из этой экспедиции, тянувшейся несколько дней, я принес рапиру, украденную на задах склада, куда я проник через укорот. С таким оружием я начал спарринги со статуей в саду.
Урок седьмой – фехтование.
Увы, не получалось у меня так хорошо, как хотелось бы. Долгие годы обучаясь вместе с Арахоном, повторяя каждое его движение на поверхности стены или на каменных плитах двора на улице Аламинхо, я полагал, что и сам сражаюсь прекрасно.
Однако теперь я понял, что на самом деле мы вели себя как идеально сыгранная пара танцоров. Я обнаружил, что без него мои удары не такие уж пружинистые и доведенные до автоматизма. Что порой в бою я приостанавливаюсь, чтобы подумать и вспомнить нужное движение (что для фехтовальщика совершенно немыслимо).
Однако над рубаками со светлой стороны я имел одно преимущество: мое умение манипулировать тенепространством, в чем я был на голову выше многих человеческих тенемастеров, а также память о секретных ударах и неожиданных маневрах, унаследованных от Арахона, Кальхиры и ее предков.
Тело мое также оказалось слабо восприимчиво к боли, усталости и страху.
Управлял я им, словно марионеткой, и любой из раздражителей мог легко игнорировать, хотя подозревал, что если марионетка будет уничтожена, закончится и моя жизнь.
Возможно, я сумел бы создать еще одно тело. А может, и нет. Предпочел бы не пытаться.
Разговор также не был моей сильной стороной. Я более-менее помнил звучание голоса И’Барраторы и хорошо знал его язык, но одно дело – слышать слова в голове, а совсем другое – добывать их из сопротивляющегося человеческого горла.
На тренировку языка, фехтования и человеческой мимики у меня ушел весь следующий день.
Когда зашло солнце, я взобрался по подгнившим ступеням на последний этаж занятого мною дома и долго смотрел на спускающиеся к морю крыши Серивы и на серый массив Замкового взгорья. Где-то там, в путанице закоулков и улиц, в коридорах дворцов и залах фехтовальных школ, Враг продолжал передвигать свои фигуры.
Я дал ему уже достаточно времени. Настала пора вернуться в игру.
ІІІ
Пока тело мое обучалось простым действиям, я, в свою очередь, прогрызался сквозь воспоминания И’Барраторы, анализируя каждую деталь.
