А вообще-то, почему б с этим меломаном не познакомиться? Может, именно через него и удастся выйти на доктора? Обычно увлеченные чем-то люди, как рыбаки, друг друга издалека видят.
И в самом деле — почему бы и нет?
Натянув майку, Ратников подошел к калитке — пластинка как раз закончилась:
— Здоров, сосед! Хорошая у тебя музыка.
— Хорошая… — Выглянувший в окно парень приветливо улыбнулся…
А Михаил едва не упал…
Сперва подумал, что показалось…
Да нет… Еще и темнеть-то не начинало…
Но… откуда он здесь? Наверняка ведь вот так же… провалился. Оттуда, оттуда, из профилактория. Разогнал банду да случайно наступил на браслетик и вот…
Больше не раздумывая, Ратников в три прыжка оказался под окном меломана, стукнул по подоконнику. Снова дернулась занавеска.
— Ну чего еще?
— Васька? Ганзеев? Ты?
— Ну, я.
— Ну, здоров, черт! Не узнал, что ли?
Глава 19
Лето 1948 года. Колхоз «Рассвет»
ДВА КАПИТАНА
— Здоров, Ганзеич! — радостно повторил Миша. — Что, не узнаешь, что ли? И… это… ты зачем усы-то отрастил?
— А… мы знакомы? — неуверенно произнес меломан. — Обожди-ка…
С веранды донеслись поспешные шаги, и вот Ганзеев уже вышел во двор, встал напротив, изумленно моргая…
Ганзеев…
Нет, не Ганзеев! В смысле, не Веселый Ганс! Похож, очень похож, но не он…
— Ха!!! — похожий на Ганзеева парень вдруг со всего размаху хлопнул Михаила по плечу. — Вот только сейчас тебя признал. Ты ж с Прибалтийского фронта… Апрель сорок пятого помнишь? Под Кенигсбергом. Ты тогда еще пьяный с трофейного велосипеда в лужу упал!
— Я? В лужу?
— О! Вижу, что вспомнил. Ну, здорово, разведка. Ты здесь как, в отпуске или здешний?
— В… в отпуске.
— Я вот тоже в отпуске. Ну, заходи, не стой, за фронтовое братство дерябнем. Я ж тогда на Третьем Белорусском служил.
Ганзеев! Это ведь точно — Ганзеев. И на фамилию отозвался… и зовут…
— Поди, майор уже?
— В капитанах.
— И я…
— Василий, вот, прямо сюда проходить?
