– Так вы же маг! Шандарахните его молнией, и дело с концом – лучше пониже ватерлинии.
– Ох, нет! Это же придется иметь дело с элементалами стихий! Магия высшего порядка, она мне неподвластна. Вдобавок Срединное море – вотчина чародеев Меркхара, договорится с элементалами невозможно! Помнишь, я уже говорил об этом? Магия Меркхара подавляет… Я могу призвать молнию на некий стальной предмет, зачаровав его на манер громоотвода, тут простая магия, без элементалов, но не факт, что молния в него ударит – чтобы это случилось, предмет должен быть подвешен на определенной высоте. Да что я горожу? Чем выше, тем лучше, а самое лучшее, расположить предмет на самой высокой точке того места, куда должна попасть молния. Ай-ай-ай, все это невыполнимо!
Я выругался. Невыполнимо…
Захлопал по вантам незакрепленный гик. Палуба начала основательно раскачиваться, мелкие деревяшки покатились от борта к борту. Наполовину сделанный остов плота, похожий на виселицу, положенную набок, грузно стронулся с места и зацепился за основание грот-мачты.
Где же «Элиминат»? Вой был почти неразличим, только слабость и дрожь в мускулах говорили, что вэйрок не прекратил попыток нас изловить. Все прахом… Ни дождь, ни ветер, ни волны не помеха этой мрази!
– Стоять, Франног! Стоять-бояться! Ждать!
Бросив весло, я метнулся к грот-мачте. Растянулся на скользкой палубе, вскочил, загребая руками. Скелет плота начал откатываться к борту… Я поймал концы канатов, напрягся и, подтянув недостроенный плот, надежно закрепил у мачты. Затем выдернул из стеньги долото без рукоятки, схватил моток просмоленного троса и бегом вернулся к аскету.
– Ясна мыслишка?
– Э?
– Я привязываю трос… вот так… и забрасываю долото на рею «Элимината»! Шторм вон какой, грохочет – мама не горюй! Долото притянет молнию, если вы его зачаруете! Блин, да оно обязано притянуть молнию, оно же из металла! Веревка – заземление, хватит всему… Барнаху, чтоб его предкам икалось в аду!
Франног вздрогнул, глаза прояснились.
– Я… я, пожалуй, смогу! Погоди, это меньше минуты! – он зашептал, поводя руками над долотом. – Держи эту стальную штуковину за веревку!
– Трос.
– Трос, веревка, невелика разница!
– Моряки вам голову открутят. Это – трос. Это – долото, а не «какая-то там стальная штуковина».
– О Шахнар! Помолчи! Не касайся штуковины, когда появятся искры, иначе все впустую! Держи за веревку, я сказал! Ну вот, я почти…
Из-за полога дождя появился корабль: чудовищная рыжая плоть вэйрока горой вздулась над «Выстрелом»; древний флагман селистианского флота был, скажем так, крупным мальчуганом.
Я резко выдохнул. Несмотря на качку, словно примерз к палубе. Рядом застыл Франног.
Мачты-щупальца смотрели буркалами зеленых огней, черные обрывки парусов, которые уже не были парусами, изгибались. «Выстрел» захлестнул смрад гниющей рыбы и холод. Вэйрок был холоден, как и полагается мертвецу.
И грянул вой, который больше не сдерживала завеса ливня. Я заорал в ответ. Да я вам клянусь – со мной такое случилось впервые. Чтобы я орал в лицо опасности? Да ни в жизнь! Обычно я драпаю, я последний трус. А тут вдруг… Ругаясь, я дернул упавшего Франнога за отворот халата и наотмашь залепил пощечину, от которой голова старика безвольно мотнулась.
– Да… ва-а-ай! – промычал прямо в стариковское ухо. Франног удивленно заморгал, но боль от удара протрезвила. Он снова начал водить ладонями над «громоотводом», что-то шепча. Я удерживал его за отвороты халата. И орал. Как же я орал!
Десяток глобул зеленого огня сбежали с борта «Элимината» и, не касаясь нас, взобрались по грот-мачте «Выстрела», свесившись с ее салинга исполинской гроздью винограда.
